Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова

Взяв револьвер на изготовку, я сделал несколько шагов во двор, надеясь, что глаза скоро привыкнут к отсутствию освещения. Прошла минута или две – все было тихо. Вдруг справа послышался шорох. Я резко повернулся, поднимая револьвер. И снова – тишина. Слева сверху, вероятно, в какой-то квартире, мужской голос сказал:

– Люсенька, не надо тмина в тесто. Я не люблю. Ты же знаешь.

«Как странно, – подумал я, – стоишь тут с револьвером в руке, ожидая нападения, а в пяти метрах от тебя – спокойная семейная жизнь. И вопрос не о жизни и смерти, а о том, стоит ли класть тмин в тесто или нет».

Прямоугольник света, падающий из открытой двери ателье, заслонила чья-то фигура.

– Владимир Алексеевич! – тихо позвала меня Ламанова.

– Да? Зачем вы вышли сюда?

– Владимир Алексеевич, стучат!

– Кто? Где?

– В двери ателье стучат – с улицы.

– Кто там может стучать в такой час?

– Не знаю.

Я аккуратно впихнул Надежду Петровну внутрь коридора и закрыл дверь изнутри на щеколду. Конечно, выдержит она в случае чего недолго, но пока надо было разобраться со стуком в переднюю дверь.

– Держитесь за мной, – сказал я Ламановой и зашагал через коридор в гостиную.

Действительно, кто-то стучал в дверь. Витрина слева была, как я уже говорил, закрыта снаружи серым полотном. А справа манекен с пышным платьем не давал посмотреть – кто этот ночной гость. Ничего не оставалось, как открыть дверь и посмотреть самому.

– Надежда Петровна, – шепнул я за спину, – у вас, кстати, и эта дверь была открыта, когда я входил.

– Черт! Я снова взял на изготовку револьвер и открыл дверь.

Это была Маша. Она стояла с поднятой рукой – вероятно, собираясь снова постучать. Не опуская руку, Маша посмотрела на револьвер, потом подняла глаза.

– Гиляй! – изумленно произнесла моя жена. – Ты с ума сошел?

Я быстро осмотрелся по сторонам. Вроде никого.

– Ты чего тут делаешь? – строго спросил я. – Ты как сюда попала?

– На твоем же извозчике. Он долго не хотел меня везти, но так я его все же уговорила! – сказала Маша с вызовом. Понятно, что «уговор» состоял из более сильных выражений, чем простой наем пролетки. – А он где? – спросил я.

– Стоит за углом на Страстном. Я сказала, что, если через четверть часа я не вернусь, – пусть едет домой.

– Ага, – довольно глупо ответил я. – Так ты-то что здесь делаешь?

– А ты?

– Я?

Я взглянул на револьвер в собственной руке, аккуратно спустил «собачку» и сунул оружие в карман.

– Мы тут обсуждаем последние новости.

– Здравствуйте! – донеслось из-за моего плеча. – Вы супруга Владимира Алексеевича? Входите скорее! Я посторонился, пропуская жену. Ее появление, честно говоря, ввело меня в какой-то ступор. Маша обычно спокойно дожидалась меня дома, пока я искал журналистских приключений.

– Мария Ивановна! – сказал я строго. – Ты уж не взревновала ли? – А что? – спросила Маша. – Нельзя?

– Все правильно, – ласково улыбнулась Ламанова, помогая Маше снять пальто, – Владимир Алексеевич – мужчина видный, почему бы жене и не побеспокоиться, где он так поздно задерживается.

– Ха! – сказала Маша. – Владимир Алексеевич уже не в том возрасте, чтобы за него беспокоиться! Я нахмурился.

– В каком это смысле? – спросил я. – Разве я стар?

– В таком, – ответила за Машу Надежда Петровна, – что вы уже мудры. И прекрасно знаете, что жена в доме – намного лучше вертихвостки в какой-нибудь гостинице. Не так ли?

– Да если Маша будет теперь каждую ночь меня преследовать, так мне никакой работы не будет, – буркнул я. – Ты что же, Маша, и на Хитровку со мной теперь ходить будешь как нянька?

Супруга всплеснула руками:

– Гиляй! Да я с утра себе места не нахожу! После того рассказа про парня, которому уши отрезали! Как я буду дома сидеть, думая, что ты в опасности! – Какие уши? – тревожно спросила Ламанова.

– Это так… – сказал я, делая глазами Маше знак, чтобы она не встревала. – По другому поводу. – Простите, нас не представили друг другу, – произнесла Ламанова, укоризненно посмотрев на меня.

– Надежда Петровна, это моя жена Маша. Мария Ивановна. Маша – это Надежда Петровна Ламанова, о которой мы с тобой говорили. – Мария Ивановна! – подхватила Ламанова. – Мы тут с вашим Владимиром Алексеевичем осматривали мое ателье на предмет его безопасности от воров. И честно вам скажу, это действительно так, хотя звучит, признаюсь, довольно сомнительно. Если бы я своего мужа встретила ночью в обществе дамы…

– Надежда Петровна, – отрезала Маша, – я в Гиляе нисколько не сомневаюсь. Человек он буйный, но честный. Кроме того, он сам дал мне ваш адрес, так что с него взятки гладки. Я сюда приехала, потому что боялась за жизнь моего мужа, а не за его невинность.

– Вот как?.. – рассеянно произнесла Надежда Петровна. Вероятно, ее несколько покоробило, что жена не считает хозяйку ателье хоть сколько-нибудь привлекательной для меня. – Ну, хорошо. Мы почти закончили.

– Не стоит торопиться, – сказал я. – Давайте посидим тут еще часик. Мало ли что. Ламанова перевела взгляд с Маши на меня, потом обратно.