Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова

– Вот, – Ламанова протянула мне большой конверт. – Тут фотография, все письма и… Да! Совсем забыла! Вы просили меня посмотреть по книгам фамилии тех подозрительных клиенток, которые заказывали у меня платья! Господи! Такая важная вещь, а у меня все совершенно вылетело из головы! – Что такое? – спросил я, ожидая подвоха.

– Вы были совершенно правы, Владимир Алексеевич! Это просто поразительно! Были всего три подозрительные женщины. Каждая заказала по одному платью. И это те самые платья, что на фотографии! Правда, я сомневаюсь, что они назывались своими настоящими именами. Так что поможет ли вам мой список, я совершенно не уверена.

– Все равно давайте.

Получив конверт, я вернулся к Арцакову, снова сел напротив него и вынул только фотоснимок.

– Вот, посмотри. Этот молодой человек без маски, в центре, молодой поэт Юрий Фигуркин. Его убил Аркадий Бром. Оглушил кистенем и потом инсценировал самоубийство. Вот этот – полноватый, в маске – Ковалевский. Убит все тем же Бромом. Вот этот молодой, что сидит рядом с покойным Юрой, мне совершенно неизвестен. А теперь посмотри на четвертого. Тоже в маске и платье. Вот он никого тебе не напоминает?

В тусклом свете одинокого бра Арцаков поднес снимок к глазам и вгляделся.

– Ха! Это Ренард!

– Ты уверен? Арцаков вернул мне снимок.

– Точно!

– Но лица почти не видно. И потом – это платье… Я и сам подумал было… Так ты думаешь, это он?..

– Вот, – Арцаков своим толстым пальцем ткнул в фотографию. – Видишь этот перстень? Это ренардовский. Я его хорошо запомнил.

Я всмотрелся в снимок. Сам я внимания на перстни модельера не обратил, но не доверять Арцакову у меня не было никакого повода.

– Значит, Ренард – один из «сестер»? – задумчиво сказал я. – Ну и что из этого?

– Здравствуйте опять! – послышался голос Маши.

Она, вероятно, из любопытства покинула кабинет, чтобы посмотреть, с кем я разговариваю. За ее плечом тянула шею Ламанова.

Арцаков встал. Я представил их друг другу.

– Что-то серьезное? – спросила у Арцакова Надежда Петровна.

– Не так чтобы, – быстро ответил я за Петра Петровича. – Но похоже, что Ренард все-таки нанял других людей. – И вы говорите, что ничего серьезного? – воскликнула Ламанова и нервно оглянулась, как будто наймиты Ренарда уже лезли сквозь окна: – Где они?

– Надеюсь, спят, – ответил Арцаков. – Но в любом случае я бы подежурил до утра. Ты, Владимир Алексеевич, бери супругу и ступайте домой. Меня тут будет достаточно, если мадам, – он поклонился Ламановой, – не против.

– Давай я останусь, вдвоем веселей отбиваться, – предложил я, чувствуя предательский зов мягкой перины. – Мне вот Надежда Петровна дала револьвер. Я вынул из кармана «Смит и Вессон» ее мужа. В ответ Арцаков молча вынул из своего кармана бельгийский «Бульдог».

– Пятизарядный. Помощней твоего будет при короткой-то дистанции.

– Ну хорошо, – согласился я, положив свой револьвер на кресло. – Только я и этот тебе оставлю. Мне он по дороге ни к чему, а у меня дома есть пара «наганов».

– Оставляй, – кивнул Арцаков. – Не помешает. И вы идите, мадам, я у вас сегодня за сторожа.

– Но… – замялась Надежда Петровна. – Сколько вы собираетесь попросить за ваши услуги?

– Нисколько, – ответил ей Арцаков. – Тут личное. Вам Гиляй потом все объяснит. Правда, Гиляй? Я кивнул.

– Ну, хорошо… – неуверенно протянула Ламанова. Я смотрел на Машу, на ее лицо. Я знал это напряженное выражение. Маша была чем-то сильно встревожена, но не говорила чем. Она просто стояла, глядя в никуда, раздувая ноздри.

– Что? – спросил я. – Что такое? Маша сделала мне рукой знак молчать, а потом тихо пошла к коридору.

– Что случилось, Владимир Алексеевич? – встревоженно спросила Ламанова.

– Не знаю. Маша остановилась и повернулась к нам.

– Чем это пахнет? – спросила она тихо.

– Откуда? – спросил я. Маша указала на коридор. Арцаков быстро подошел и тоже принюхался.

– Это керосин, – сказал он.

17 Адъютант

– Не ходите туда, – приказал я Маше и Надежде Петровне. – Мы тут вдвоем управимся.

Мы почти пробежали весь коридор и при свете тусклой лампочки уставились на дверь, выходившую во двор. Запах керосина стал очень резким.

– Вон, – шепотом сказал Арцаков, указывая вниз. Из-под двери медленно вытекала темная лужа.

– Откуда они столько керосину взяли? – прошептал Петр Петрович. – Ведрами, что ли, принесли?

– Ну, что, откроем и в атаку? – предложил я тихо, кивая на дверь.

– А если спичку кинут? Сгорим!

– Да уж.

– Все одно сейчас подожгут, – сказал Арцаков, оглядываясь. – Надо бы…

Он увидел бак для кипячения воды.

– Эх, тоже мне прогресс! – с горечью сказал Петр Петрович. Раньше воду ведрами носили. Мы бы сейчас ведро из бака наполнили и на дверь. А тут кран прямо из стены торчит.

– Может, сам бак сковырнем? – спросил я. – Вдвоем наляжем?

Арцаков посмотрел на меня, а я – на него. Оба мы, конечно, обладали кое-какой силой. Но и бак был привинчен к полу крупными гайками. Да и сам, кажется, весил немало.

– Ткань нужна, – сказал Арцаков. – Штора или покрывало. Намочим ее в баке и будем сбивать пламя.

– Ну, ткань-то мы тут, я думаю, найдем, – отозвался я.