Последний круг

В газетах того времени публиковались многочисленные статьи против «спортомании», считалось, например, в высшей степени неприличным выступать в трусах. Многим спортсменам, чтобы избежать неприятностей по службе, приходилось стартовать под псевдонимами. Даже организатор и руководитель кружка П. Москвин был известен в спортивных кружках под фамилией Морин. Царское правительство, напуганное растущим революционным движением, очень неохотно давало согласие на создание всевозможных кружков, союзов и т. д. Поэтому первые годы «Тярлевский кружок» существовал фактически нелегально. Лишь в 1896 году он получил официальное признание у властей. Члены кружка платили очень большие членские взносы, а также отдельно выплачивали по 50 копеек за каждое выступление в соревнованиях. Позднее, с приходом к руководству кружком всевозможных спортивных меценатов, четко наметилась классовая раздробленность этой организации. Рабочих и трудовую интеллигенцию не принимали в действительные члены кружка. Их именовали странным словом «посетители» и не допускали к голосованию при выборах.

Несмотря на все трудности, кружок стал центром развития легкоатлетического спорта в России. Здесь были выработаны правила соревнований, которые получили всеобщее признание. По инициативе кружка в 1911 году был создан Всероссийский союз любителей легкой атлетики. Известный спортсмен и первый русский спортивный журналист Г. Дюперрон, побывав на Олимпийских играх в Париже, предложил все соревнования проводить в метрической системе мер. В 1908 году кружок создает первую в стране гаревую дорожку, где в том же году состоялся первый легкоатлетический чемпионат России.

История кружка неразрывно связана с именем Петра Павловича Москвина, страстного энтузиаста спорта, отличного легкоатлета, лыжника, пловца, футболиста, конькобежца, хоккеиста. Впоследствии Москвину пришлось покинуть Петербург. Но куда бы ни забрасывали его судьба, он всюду создавал легкоатлетические кружки. Так было на Дальнем Востоке, в Средней Азии — Ташкенте, Фергане, Андижане, Ашхабаде. В 1945 году П. П. Москвину было присвоено почетное звание «Заслуженный мастер спорта СССР». Три года спустя он погиб во время ашхабадского землетрясения. Заслуженными мастерами спорта стали и другие члены кружка — первый русский олимпийский чемпион Н. Панин-Коломенкин, знаменитый футболист П. Батырев, В. Дьяков, который еще в прошлом веке выиграл велосипедные гонки в Лондоне.

Подавляющее большинство членов кружка с большой радостью встретило Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Они много сделали для организации всевобуча и самодеятельного физкультурного движения. Кружковцы составили основное ядро организованного в 1923 году Центрального кружка Петроградского района, позднее переименованного в ленинградский центральный кружок «Спартак».

Глава III. Время начинать

Родился я 8 марта 1930 года, в женский день, в деревне Зиновкино, это недалеко от городка Краснослободск Мордовской АССР. Матери не помню, она умерла, когда мне было четыре года. Через пару лет отец женился снова, и мы переехали к мачехе на Урал. Жили тяжело, голодно. Я нянчил младшего брата, помогал по хозяйству, ходил в школу. Самая большая радость была — посылки от отца: он уехал работать в Москву.

Началась война. В 42-м отец (он был командиром пехотной роты) и старшин брат — кавалерист погибли на фронте. Младший братишка умер. И перебрался я обратно в Зиновкино к тетке. Изба наша была заколочена, я доски сорвал и поселился в ней.

Нанялся работать пастухом, пас лошадей, коров. Тетка, сестра отца, меня подкармливала. Но все-таки голодно было и холодно. В школу, честно сказать, ходил не каждый день. Пасу я лошадей недалеко от деревни. Прибегает двоюродный братишка, обед мне принес — кусок хлеба и бутылку молока. Такая бутылка с узким горлышком. Пока я хлеб ел, братишка играл с этой бутылкой, палец засунул в горлышко, а он не вытаскивается. Сперва посмеялись. А потом страшно стало: палец посинел, распух. Вытащить его не можем, а бутылку разбить жалко: она одна в доме. В чем мне молоко носить будут? Да и сейчас есть хочется очень. Брат ревет, и я сижу плачу. И его жалко, и себя жалко. И так плохо нам обоим…