Последний наказ

Ему вдруг словно наяву представилось, как на раскинувшихся осадным лагерем татар из лесу выкатывается конная русская рать — лавина за лавиной, сверкая доспехами, сметая всё на пути… Как беспорядочно мечутся степняки, не изготовившиеся к трудному бою… Как, ощетинившаяся длинными копьями, живая стена русской пехоты неумолимо прижимает татар к городским стенам, подставляя спины батыевых воинов под стрелы городских защитников… Как отлетают головы батыевых нукеров, воевод-темников и самого Бату-хана, и огромная орда, лишённая руководства, превращается в стадо обезумевших от ужаса баранов… Как ливень стрел с городских стен выкашивает прижатых к частоколу степняков… Как из распахнутых Золотых ворот в спину им ударят городские ратники… Как остатки степного войска, загнанное в непролазные леса, будет околевать с голоду и холоду, потеряв коней, проклиная своего хана, поведшего их в безумный поход на Великую Русь…

Ратибор тряхнул головой, отгоняя сладостное видение. Для того, чтобы так вышло, город Владимир должен продержаться в осаде хотя бы числа до двадцатого февраля, не меньше… А лучше до марта. Сможет ли?

Княгиня ехала за ним молча, а о чём думала — неизвестно. Просто ехала и ехала, мерно покачиваясь, всё так же глядя сквозь мир невидящими глазами. Ратибор поймал себя на мысли, что ему с некоторых пор трудно глядеть в эти глаза.

Лесная чащоба расступилась, и впереди возникли бревенчатые башни с раскатами, и высокий бревенчатый частокол.

— Ну вот и Ростов, госпожа моя. Ты с князем Ростовским Васильком Константиновичем знакома ли?

— Знакома, Вышатич — отозвалась молодая женщина — И с княгиней его Марией Михайловной знакома.

— У-у, умнейшая баба… то есть… — смешался Ратибор — Ну да… Грамоте разумеет любой, хоть по-гречески читает-пишет, хоть даже на латыни. Вот уж истинно кто философ…

Сказал и покосился на княгиню. Та не улыбнулась даже, по-прежнему глядя сквозь мир немигающими глазами. Да что же это такое!

— Пойдём, госпожа. Отдохнуть тебе надобно — Ратибор решительно тронул Серка, направляясь к городским воротам.

Да, вот пусть Мария Михайловна с ней поговорит. Обоим полезно, и отойдёт малость в тепле.

* * *

— … Нету, милый, нету никого. Князь-батюшка в поход ушёл со всей ратью, а княгиня-матушка убыла в Белоозеро с сынами. Одни мы остались, осиротели горемычные… — старый ключник засопел.

Ратибор крякнул, морщась. Нет, всё правильно… Верно поступил князь Василько, отправив семью подальше от греха. Однако что теперь делать?

— И госпоже княгине Ижеславской в ту сторону — витязь не стал уточнять — Заночевать пустишь, старый?

— Да ночуйте, что ж… Пустой терем-то стоит.

— Какое сегодня число-то?

— Да уж суббота мясопустная вчерась была… Точно, седьмое сегодня.

Ратибор прикинул. Верно.

— Так это что, праздник сегодня?

— Да какой нынче праздник — поморщился старый ключник — Так, слёзы одни…

Ратибор почувствовал неловкость. Действительно, ляпнул.

— Как звать-то тебя?

— Лукой кличут…

— А по батюшке?

— Лука Вышатич я.

— Гляди-ка — удивился витязь — И я Вышатич. Тёзки мы, выходит, по батюшке-то. Ну веди, Лука Вышатич, на постой…

…В пустом тереме было холодно и гулко. Ратибор подкинул в огонь дров, глядя, как огонь охватывает, обтекает поленья, как пузырится выступающая от жара смола…

— Вышатич…

Княгиня Лада лежала под одеялом, не раздеваясь.

— Что-то будет завтра, а, Ратибор Вышатич? Не про себя я… Что будет с Русью?

Ратибор помолчал, глядя на огонь. До недавнего времени это здорово успокаивало.

До недавнего времени.

— Спи, госпожа моя. Завтра будет видно.

* * *

— …А мне говорит князюшка наш светлый — тебе, Лука Вышатич, доверяю я добро стеречь, покуда не вернёмся я али хозяйка, госпожа княгиня Мария Константиновна…

Ратибор тщательно пережёвывал кашу. Старый ключник оказался человеком открытым и хлебосольным, к тому же истосковавшимся в тревоге. Сейчас он насел на Ратибора, точно степная орда — не отбиться! — требуя новостей о страшном нашествии.

— А верно говорят, что у Батыги войско в триста тысяч вершников?

— Не знаю о том — Ратибор старался отвечать вежливо — Но думаю всё ж, что нету у поганых такой силы. В любой орде воинов менее половины, а остальные сброд всякий…

— Так, так… — старик явно обрадовался — Так мыслишь, побьёт великий князь Георгий со товарищами Батыгу?

Ратибор помедлил. Было очевидно, какого именно ответа жаждет старик. И чего проще ответить: «знамо, побьёт»…

— Я в княжьи дела не посвящён. Думаю, о том тебе у князя своего Василька Константиновича спросить лучше — витязь чуть помолчал — Мы можем только надеяться, Лука Вышатич.

Старик увял, опустил голову.

— Ладно, Ратибор Вышатич, понял я.

— Не горюй допрежь, старче — Ратибор поднялся из-за стола — Благодарствуем за хлеб-соль — он не счёл за труд, поклонился.

Старый ключник тоже поднялся, кланяяясь в ответ. Дождался, покуда выйдет княгиня.

— Что я сказать тебе хотел, витязь…

— Ну? — Ратибор остановился у двери, придерживаясь за кольцо.

— Не сердись, коль слово поперёк придётся. Измучена она — старый повёл глазами в сторону ушедшей, не оставляя сомнений в том, о ком речь — А путь вам, я мыслю, нелёгкий.