Последний наследник

Боль скрутило тело, заставляя согнуться пополам, а затем закричать. Крик, словно рёв умирающего зверя, обнажил пустоту, за которой скрывались мертвецы. Погибшие товарищи, отдавших свои жизни в бессмысленных баталиях, и среди них — пленники, чьи последние взгляды отпечатались в памяти юноши. Все они одновременно повернулись к Ториану и, подняв руки, в едином крике изрекли: «Предатель!».

Со стен начало стекать вещество, похожее на кровь, добавляя к уже нависшей атмосфере мрачности ещё более густой оттенок ужаса. Камера превратилась не просто в ловушку, а в гробницу, где каждое мгновение напоминало о пережитом и о тех, кто был потерян.

«Предатель!», разнеслось эхом данное слово. Оно чувствовалось взрывом катастрофической силы, что длился несколько часов. Пол вздрагивал, как в приземляющемся челноке, стены гнулись, а сверху лавиной сыпалась потолочная плитка. В переборках и под ногами появлялись бреши, через которую в помещение проникал слабый запах горелой проводки.

Внезапно Ториан вырвался из кошмара, почувствовав, как мир вокруг трясётся.

— Взрывы? — тихо воскликнул парень, отступая в угол камеры; — Но откуда?

Неожиданно помещение озарилось мерцающим светом. Стены покрылись трещинами, из-за которых вырвались кабели и трубы. В воздухе танцевали искры, а на полу растекалась неизвестная жидкость.

С течением времени дрожь постепенно утихала, обнажая новый облик тюрьмы. Зажглось аварийное освещение, в чьём свете танцевали искры на фоне изрезанных и покрытых трещинами стен. Резко раздались звуки аварийных сирен, то набирающие громкость, то внезапно смолкающие. Всё это создавало сюрреалистичную картину действительности.

Сквозь этот хаос взгляд Ториана уловил, что дверь камеры была насильно открыта. Осторожно собравшись с духом, юноша подошёл к порогу и заглянул в коридор, который предстал в таком же опустошённом виде, как и тюремная камера. Прокравшись сквозь разрушенный вход, он со всей осторожностью начал движение навстречу свету, исходящему из неизвестности.

Продвигаясь вперёд, перед глазами молодого человека раскрывались всё более мрачные сцены разрушения. Внутренности разбитых труб, некогда транспортирующие химикаты, теперь превратились в изуродованных ран бетонного пола, из которой поднимались к потолку столбы ядовитых паров. Прикосновения газа наносило болезненный укус, оставляя на коже химические ожоги.

Пробираясь сквозь мрак, юноша натыкался на камеры, где за решётками оставались заточенные люди. Лица, застывших от ужаса, пробивались через темноту, каждый смотрел на молодого человека со смесью отчаяния и надежды. А у других камер Ториан шагал, как мимо памятников, теперь служащих могилами для тех, кто был похоронен заживо под обломками бетонных плит и искорёженного металла. Руки всё ещё тянулись к жизни, пробиваясь наружу.

Минуты сменяли одна другую, пока вдруг словно из-под земли, Ториан не выбрался на обширную площадь. Взгляд упал на опрокинутый памятник основательнице Доминиона. Вокруг пьедестала разбросаны сложенные в кучи тела погибших. Вдалеке отряд солдат вёл стрельбу у края площади. Их голоса, полные отчаяния и ярости, перекрывал лишь треск лазерных лучей.

В сумрачном мире, где каждая тень казалась врагом, Ториан бесшумно прокрался к пристройке, чьи главные входы были деформированной и замурованной обломками. Это решение укрыться не было вызвано желанием отдыха, а скорее глубоко врождённым инстинктом самосохранения, который в руинах этого места стал единственным верным спутником. То, где не могло быть выживших

Забравшись через окно в пристройку, сквозь разбитые стёкла убежища Ториан стал свидетелем страшной картины: шестеро солдат жёстко толкали восьмерых заключённых к подбитому бронетранспортёру. Воздух был тяжёл от напряжения, когда пленников построили в неуклюжую шеренгу перед останками машины. Секунды тянулись мучительно долго, пока не прогремел оружейный залп. Тела пленников безжизненно осели на землю, тяжело и безвольно, словно мешки с гнилыми овощами. Солдаты, не проявляя ни тени сожаления или сомнения, методично принялись собирать кровавые тела, затем волокли их к накопившейся куче мертвецов у разрушенной статуи, сооружая мрачный мемориал поражению империи.

Выждав, когда из поля зрения пропадут солдаты Доминиона, Ториана выбрался из своего укрытия. Пробираясь через мрачные и грязные руины, юноша осторожно осматривал окрестности. Пустынные остовы зданий, стены которых покрылись подтёками и грязью, казались сейчас бесконечными лабиринтами скорби. Он шёл мимо обломков и разрушенных стен, каждый шаг оставляя следы в густой, вязкой грязи, смешанной с пеплом прошедших пожаров. Вдруг в этом зловещем молчании, его взгляд обнаружил трагичную картину: тело охранника, безжизненно похороненное под гигантским обломком потолка. Его ноги были раздавлены массой бетонного мусора.