Последний наследник Триады. Том 3 (СИ)

Я перевязывал раненую икру лечебными бинтами, когда почувствовал присутствие незнакомой ауры в радиусе сотни метров. Ворча под нос, посмотрел в окно и заметил свет автомобильных фар и незнакомый силуэт, который стоял у ворот в окружении десятка рослых мужчин в классических костюмах с гербами Империи.

Незнакомец несмотря на охрану и прочее вёл себя вежливо, не выбивал ворота (что свойственно имперцам), не врывался на мою территорию без предупреждения. Лишь беспрерывно тыкал пальцем в звонок.

Первая мысль, которая всплыла в голове — кого там черти носят в такой поздний час?

Недовольно бурча под нос, я спешно закончил с перевязкой, натянул штаны и футболку, вышел на улицу — и открыл ворота. От того, что я поглядел в упор на имперца, меньше вопросов не стало. Разве что уверенность в том, что ни я, ни мой реципиент его не знаем.

Единственное, я краем глаза осмотрел автомобиль и в очередной раз отметил для себя флаг Росссийской Империи. Сделал нужные выводы.

— Доброй ночи, господин Шагайн-Громов, — вежливо приветствовал незнакомец, расположив к себе. — Меня зовут Тютчин Игнат Васильевич, я личный помощник Его Величества Романова по внутренним делам Империи. Прошу прощения, что явился в такой поздний час, но дело, по которому прибыл, не требует отлагательств.

Я, подавив желание хлопнуть перед его лицом воротами, лишь распахнул их шире. После чего сделал шаг в сторону, чтобы мужчины последовали во двор. Те сделали это без лишних вопросов. Охрана осталась на улице, господин Тютчев же вошёл вместе со мной в дом.

— Предлагать кофе не буду, я вас не рад видеть, — присел я напротив. Поднял уставший взгляд на Игната Васильевича. — Говорите, господин Тютчев. Что за срочности?

— Для начала хотел бы полюбопытствовать, — помощник Императора по внутренним делам внимательно поглядел на мою ногу. — Вы ранены, господин Шагайн?

— Тренировки, — недовольно пробурчал я. — Без прелюдий. Следующий вопрос.

— Как скажете, — кивнул Игнат Васильевич, высунув из сумки свои записки. — Я прибыл к вам по приказу Его Величества Романова с вопросом, который касается вашей дуэли с господином Громовым. Нас интересуют условия, место и время дуэли.

— Это вас не касается, — мотнул я головой. — Не суйте нос в чужие дела.

— Послушайте, я не пытаюсь контролировать вас, — тут же спохватился Игнат. — Информация поможет оградить вас от возможных нападений со стороны. Ни для кого не секрет, что вы сейчас на мушке у многих влиятельных людей.

Я хмыкнул, покачав головой. С каких пор их волнует моя личная сохранность?

— Для меня большая честь слышать, что Его Величество Романов беспокоится обо мне, но к чему такие меры? — развёл я руками. — Я и сам способен за себя постоять. Поверьте.

— Вы не понимаете масштабов проблемы, господин Шагайн-Громов, — возразил Тютчев. — Я сейчас говорю не о паре-тройке людей. Речь об огромной организации «Центр», которая считает вас главной угрозой порядка в стране.

— Они знают, что я под вашим надзором.

— Это не имеет значения, — возразил Игнат Васильевич. — Извините, но я… кхм, я настаиваю. Иначе вам придётся долго отлипать от меня. Я приставуч, заносчив и неприятен в таких моментах.

А он умеет уговаривать. Молодец. Я, не желая и мысли посвятить этому человеку, спокойно поднялся на ноги, подошёл к шкафу и взял в руки конверт. Вручил его Игнату Васильевичу и присел обратно.

— Исходя из опыта, такие предложения не звучат просто так. Тут должна быть выгода в том, чтобы я оставался живым, — добавил я, поглядев в глаза Тютчеву. — Я бы хотел знать заранее, к чему мне придётся готовиться?

— К сотрудничеству, — поднялся на ноги Тютчев. — Ну-с, я свою задачу выполнил. Вам желаю как можно скорее восстановить ногу, а нам — подготовиться, поэтому, с вашего позволения…

Я кивнул, проводив взглядом имперца и последовав за ним до самых ворот. Когда мужчина покинул мои владения, я продолжил перевязку. А когда все водные процедуры были окончены, отправился на долгожданный покой.

* * *

Следующие дни моей жизни проходили в более спокойном ритме. Казалось, в ожидании скорой дуэли затихли все, кто имел отношение ко мне и брату. А это целый срез влиятельных людей, способных доставить хлопот.

Да, об этом говорил Тютчев, но тогда мне казалось всё абстрактным, высосанным из пальца. Но чем ближе я приближался к дате дуэли, тем больше был уверен в правости господина Тютчева.

И… ещё один немаловажный фактор. Если раньше дуэль касалась только меня, Юрия и отцовского наследства, то сейчас в конфликт была втянута чуть ли не вся верхушка Империи — от знати и мелких аристо до главных лиц Империи.

Первые видели возможность убрать меня руками Юрия Громова — атаковать ментально с расстояния и заставить открыться под смертельный удар. И не удивительно, ведь для многих Юрий был куда более управляемой фигурой.

Если будет сидеть в князьях, сможет вернуть всё, что переломал я, и продолжить дело Михаила Громова.

К тому же брат готов на многое ради того, чтобы вернуть состояние отца. Вольным он точно не доставит неудобств — будет делать всё, что скажут, и не встанет поперёк горла.