Последний настоящий дракон

— Рассмеешься — умрёшь, — прорычала Амелия, убийственно глядя на рыцаря, а потом она поднялась по лапе Джулиуса и заняла место между его крылом и шеей. — Я не хотела быть в такой форме, но выбора не было. Что-то серьезное творится в Море Магии. Не знаю, что там делает Марси, но это что-то крупное, — она сжалась в перьях Джулиуса. — Лучше пригнитесь.

Джулиус сглотнул. После ее слов он заметил, что мир ощущался немного… пустым. Он был занят до этого и не заметил, но теперь ощутил отсутствие магии, как сухость в воздухе. Если бы город не был так пропитан магией минуты назад, Джулиус не смог бы удержать облик дракона. Он уже ощущал неприятную тяжесть, как рыба вне воды, и не он один. Джастин задыхался, его зеленые глаза были напряженными, он сорвал со рта клетку своего измененного Клыка Хартстрайкера.

— Что… происходит?

Словно в ответ поднялся холодный ветер, но не зимний. Это был холод могилы, и он поднимался из земли, проникал сквозь нее, словно дул из мира ниже. В другой ситуации это было бы жутко, но в этот раз сухой воздух с запахом смерти вызвал у Джулиуса широкую улыбку.

— Это Марси, — он пригнулся, как и предложила Амелия. Он опустил задыхающегося брата, ветер усилился, наполняя воздух холодным гневом забытых мертвых.

* * *

Марси не знала, что была такой пустой, чтобы ее могло так заполнить.

Она сдерживала больше магии, чем когда-либо в жизни. Держать все это было как пытаться нести океан в чашке, но, благодаря Призраку, это работало. Все, что она не могла удержать, забрал Пустой Ветер, магия лилась в бездну его сосуда, который теперь парил под ними.

Марси замерла, растерянно моргая, но это не изменило того, что она видела. Моргнув, она оказалась на горе в Сердце Мира. Моргнув еще раз, она парила в зияющей пустоте владений Пустого Ветра, туда он забрал ее, когда поглотил в бою с Мироном и СЗД у Ворот Мерлина.

— Что происходит?

Ты сливаешься со мной, — ответил ее дух, голос был громким, как ее, в их голове. — Магия размывает границы, и ты видишь как я.

— Это ты видишь? — в ужасе сказала Марси. Моргнув, она каждый раз видела что-то иное: тьму, гору, свое тело без сознания в СЗД, их разбитый дом далеко внизу. Сотни картинок мелькали, как слайды в быстрой перемотке. Но, хоть от хаоса Марси тошнило сильнее, чем от Моря Магии, холодная часть ее разума была успокоена этой мешаниной, это даже вдохновляло. Это путало, пока Марси не поняла, что это не было частью ее разума. Это был Призрак. Ее дух был в ее мыслях, как еще никогда не был. Она ощущала и себя в нем, неслась во тьме, пока лилась магия.

— Ого, — прошептала она, сжимая пальцы, которые были не ее, а его. Темные уверенные пальцы солдата. — И это делает магия?

Магия сдавливает нас вместе, да, — сказал он. — Но мы справляемся, — она ощутила его улыбку на ее лице. — Наша связь сильна.

— Мы крутые, — согласилась Марси, искала в путанице картинок, пока не смогла посмотреть на СЗД сверху. — Вот.

Они двигались вместе, скользнули сквозь барьер, который уже не был барьером. Магии сосредоточилось так много, что стена между реальностью и Морем Магии таяла, как воск, легко пропала с дороги, и Марси вышла из Сердца Мира в холодный воздух над Левиафаном.

— Ого, — Марси оглянулась на дыру в мире, которую они растопили. — Так было, когда СЗД тянула магию через Мирона. Мы слили миры.

— И не только, — ответил Призрак, поворачивая их ветра — они теперь были ветром, ледяным, как могила, ветром, который закрыл солнце и наполнил воздух воспоминаниями — к Безымянному Концу внизу. — Магия мира, всех духов и тех, кто полагается на них, жизнь этого измерения была объединена в одну огромную силу. Все еще не взорвалось, потому что Сердце Мира удерживает это. Мы теперь соединены с этой мощью, но если ты хочешь опустить ее на него, — он кивнул на тьму Левиафана, — нужно схватить массу и взмахнуть ею.

Этой части она боялась. Она уже не могла отступить, и Марси потерла воспоминанием о ладонях, потянулась через их соединенную магию к хрупкой тени своей души, которая еще была в Сердце Мира. Используя двойное зрение, она следила за Левиафаном, при этом сосредоточилась на заклинании, открыла дамбу, чтобы сгущенная магия из круга Мирона переходила в изгнание, нацарапанное на ее браслете.