Последний натиск на восток. Ч. 2

— Государь, извольте обедать, — один из лейдов пригласил его в шатер, куда уже принес котел с наваристым пахучим варевом. Воины взяли в какой-то стычке кожаные мешочки с застывшей каменной массой внутри и принесли ее королю. Догадаться, что это было несложно, и вот теперь Дагоберт с шумом втянул в себя ложку густой и жирной похлебки, куда были набросаны овощи и крупа. Хороша еда у вендов, для похода лучше не придумать. Ее куда меньше надо, чем осточертевшего зерна.

Дагоберт сыто рыгнул и откинулся назад. Да, мясо куда лучше, чем рыба. Хотя рыба куда лучше, чем древесная кора и лесные травы. Воины откровенно голодали, и лишь прямое обещание огромной добычи еще удерживало их от бунта. Франки могли развернуться и уйти домой, такое бывало не раз. И даже королю не было позволено переходить определенную грань в отношениях со своими подданными. Ведь в те времена король все еще считался вождем, и именно воины делали его таковым, поднимая на щит и трижды пронося по кругу. Ждать осталось совсем недолго…

— Ваше величество, — в шатер зашел щуплый носатый ромей. — У нас все готово.

— Хочу посмотреть! — Дагоберт резко вскочил, полный сил. Кровь бурлила и играла в молодом теле умелого воина.

— Извольте пойти за мной, — показал рукой ромей в сторону лесной опушки.

Дагоберт в нетерпении шел за мастером, едва не переходя на бег. Ему было любопытно, словно мальчишке. Ведь то письмо из Константинополя с предложением помощи он помнит до сих пор. Он тогда согласился, не раздумывая.

Длинный подземный ход продвигался на тридцать шагов в день. Воины работали по два часа, а потом менялись. Адский труд на пределе сил, и так почти два месяца… Земляной коридор с кровлей из деревянных жердей имел длину в несколько сотен шагов. Он начинался в зарослях и вел прямо к городской стене. Точнее, под нее. Это была самая тонкая часть работы. Бутовый фундамент, скрепленный жидкой глиной, не должен был дать трещину до самого конца. И искусный мастер не подвел. Под каменную подушку стены сделали целую серию подкопов, и теперь целый участок городских укреплений стоял на сотнях деревянных свай.

— К утру все будет готово, ваше величество, — коротко поклонился ромей. — Осталось только хворост принести и поджечь. Нам очень повезло, ваше величество. Лето жаркое, вода глубоко ушла.

— Я тебя озолочу! — выдохнул король. — Пусть только все получится!

Он вышел из коридора почти бегом. Он сам не мог себе признаться в том, что все это время его душил страх. Вдруг эта масса земли и камней обвалится, и он будет похоронен под ней заживо.

Зачем все это время бросали камни? Постоянный грохот должен был отвлекать защитников города. Когда подкоп подходит близко к стене, его становится слышно. Особенно ночью, когда другие звуки затихают. С первым подкопом так и случилось. Защитники города перебили франков, которые его копали, и завалили тоннель в двадцати шагах от стены. Именно после этого в город полетели камни. Их удары отвлекали защитников от истинной цели осаждавших, пока подкоп вели к другому участку стены. Венды, как и франки еще неопытны в осадах. Защитники купились, а Дагоберт впервые за несколько месяцев был по-настоящему счастлив.

В ту ночь он не спал ни минуты, и лишь мерил шагами свой шатер. Воин с трутом и охапкой соломы в руках уже давно скрылся в узкой норе подкопа и развел там огонь. Ночью острыми кольями пробили дыры наружу, чтобы не задохнулся огонь, а хорошая тяга воспламенила лес из подпорок. Сменился ветер, и в лицо Дагоберта прилетел запах дыма, лучший запах, что он чуял за всю свою жизнь. На стенах заорали и забегали. Наконец и до этих тупиц что-то дошло.

А вот и рассвет показался алым краем над горизонтом. Чернильная темнота стала серой, а значит, вот-вот все случится! Со страшным грохотом обвалился участок стены шириной в тридцать шагов, а франки с ревом побежали в открывшийся пролом.

Глава 40

Август 631 года. Новгород

— Боярин! Боярин! — воин растолкал Стояна, который уже которую неделю спал короткими тревожными рывками. — На стену зовут!

— Случилось что? — Стоян резко встал и сунул ноги в сапоги.

— Гарью несет откуда-то, а огня не видать, — развел руками воин. — Не поймем ничего, как бы беды не вышло.

— В такую ж тебя мать…, — протянул Стоян, который тяжеловато соображал спросонья. Осознание пришло внезапной вспышкой, и он заревел. — Ложный подкоп! Тагму к стене! Всех! А ты к боярину Люту беги! Скажи, пусть ополчение свое собирает. Нам сейчас каждое копье понадобится! Женщин и детей в княжескую цитадель пусть ведут! Гонца к князю послать!

— Слушаю, боярин! — воин ударил кулаком в грудь и убежал.

— Сучьи дети! — рычал Стоян, спешно надевая доспех. — Это ж они для вида камни кидали! А сами второй подкоп в это время рыли! Да какими же глазами я теперь на князя посмотрю! Ну, может Яровит даст, хоть погибну с честью!

Воины строились у ворот, надевая щиты на руку и тетиву на луки. Дымом на стене тянуло явственно, а сотники, прислонив горшок к земле, слушали, затаив дыхание, треск под землей.