Последний незанятый мужчина

Перефразируя Толстого, можно сказать, что «все микроскопические живые существа похожи друг на друга», но в процессе развития каждый из этих организмов изменяется по-своему. Наглядную картину подобного несходства дает изучение окружающей среды, продуцирующей причины, провоцирующие активизацию внутреннего генезиса, подразумевая под «внутренним генезисом бактерии» процессы, описанные Фредериком Деррингом в его основополагающем исследовании на данную тему (см. сноску 1), хотя некоторыми учеными этот термин оспаривается как не полностью отражающий весь спектр рассматриваемых видоизменений и потому требующий дальнейшего осмысления и последующей детализации. Автор надеется, что его скромные усилия не будут расценены коллегами как попытка отмежевываться от блестящего труда профессора Дерринга и что данная книга может быть полезна тем, кто…»

— Морган? — Джессика открыла глаза. В них был страх. — Что ты делаешь?

— Я так и знал, что тебе будет скучно. — Он смущенно пожал плечами. — Но ты ведь с интересом слушала про мхи. И потом, ты сама просила…

— Ох! — Джессика пыталась сообразить. Почему он выбрал для романа такое скучное начало? Или это пародия? Но разве бывает пародия на микробов? — Думаю, я недостаточно хорошо знаю литературу, чтобы это понять. Для меня это слишком сложно. Это что, новый литературный прием? Это модно — так начинать роман? Не думай, что я критикую, ни в коей мере, но не кажется ли тебе, что ты только отпугнешь читателя таким началом? Конечно, я не литературный критик, но мне кажется, «Вуду-девы» начинались совсем по-другому. Мне кажется… — Джессика досадливо махнула рукой. Она проговорилась. Упомянула про «Вуду-дев». Теперь он поймет, что она знает, кто он такой. Но отступать было поздно. Может, он не заметил? — Мне кажется, очень рискованно — начинать с этих, с микробов. Что они потом будут делать?

Морган опять поскреб переносицу.

— Ты все еще бредишь, Джессика. Я не понимаю, о чем ты толкуешь. Это не роман, а научный труд. Или я совсем тупой?

— Нет. — Джессика нахмурилась. — Я почему-то вижу тебя сочинителем романов: захватывающих, страстных, полных поэзии и страсти. Вот. А не каких-то научных статей.

— Это самый приятный комплимент, такого мне никто не говорил.

Он встал. Она знала, что сейчас он подойдет к ней и поцелует, но жестом велела ему сесть. Поцелуи потом, у них впереди целая ночь. Сначала надо узнать, что все-таки с этой книгой.

— Романы… как «Вуду-девы».

— Ага. — Вместо того чтобы почесать переносицу, Морган медленно провел ладонями по лицу. — У тебя как с головой? Не кружится? Не болит? Может, опять сотрясение сказывается. Надо вызвать Луизу…

— Нет, пожалуйста. — Видя, что он сильно расстроен, Джессика хотела встать, подойти к нему и потрясти за плечи, но внезапно устыдилась своей наготы. И потому не двинулась с места. — Зачем мне врач? Я только хочу сказать, что, по-моему, тебе не стоит заниматься не своим делом. Ладно, у тебя возник внезапный интерес к науке, но разве нельзя этим заняться в свободное время?

— Джессика, я занимаюсь своим делом.

Еще немного — и она начнет биться головой о стену. Пора положить конец этим его шарадам. Скромность украшает человека, но всему есть пределы.

— Послушай, Морган, я все о тебе знаю. Это не значит, что я за тобой шпионила. Но я знаю, кто ты на самом деле. — Джессика вылезла из постели, чтобы пересесть поближе к нему. — Неужели ты и правда думаешь, что читателям, которые любят Моргана Блейна, любят «Вуду-дев», что этим читателям нужна научная книга про что-то там у микробов? Морган, ты такой талантливый. Я не хочу, чтобы ты зарывал свой талант, только и всего. Я… Я… Я говорю тебе это потому… потому что люблю тебя. Разве ты не видишь?

— Вот оно что. — Морган поднялся. Посмотрел в потолок, потом на пол, почесал подбородок. — Кажется, теперь вижу. Да. Думаю, все понятно.

Он подошел к креслу, на котором была набросана его одежда, и начал одеваться. Джессика сидела не шевелясь, ошеломленная, и не верила своим глазам. Она призналась ему в любви, а он одевается? Как это понимать? Неужели он испугался? Есть такие уроды, которые боятся сильных чувств, но не может быть, чтобы он… Значит, он только притворялся нежным и заботливым, чтобы обманом затащить ее в постель, а потом, когда дело сделано, бросить? Или его задели ее критические замечания? Говорят, писатели болезненно на все реагируют. Неужели он такой обидчивый? Или он из тех, кто действует по принципу «повеселились и до свиданья»?

Одевшись, Морган снова подошел к кровати и снова сел. Взял ее за руку.

— Тут есть одна неувязка, Джессика. Можно я спрошу тебя кое о чем, чтобы понять, насколько далеко все зашло?

— Я говорю, что люблю тебя, а ты собираешься устраивать мне допрос? — Джессика задрала подбородок. Если он ее бросает, то, по крайней мере, никакой радости ему это не доставит. Она уж постарается.

— Только не отключайся, ладно?

Увидев его глаза, Джессика сменила гнев на милость и молча кивнула.

— Я Морган Блейн, так?

— Да. — Она снова кивнула.

— И я написал «Дев-вуду», нашумевший роман. Так?

— Так.