Последний падишах

Дело близилось к тупику, но однажды тебя вдруг затошнило — да так, что все эти домыслы развеялись без следа. И скоро ты уже стала ангелом-спасителем шахской семьи: той женщиной, которая родит толстенького и здорового наследника и освятит будущее династии. Ангелом, которого тем больше уважали, чем сильнее вздувался его живот…

Когда приятная боль пронзила твое чрево, сам падишах усадил тебя в машину и отвез в больницу на юге города — в ту, что была построена для неимущих рожениц, но для тебя там оборудовали специальную палату со всеми удобствами.

И тут началась настоящая боль — ураган боли! Пятое измерение; мир обморока; плач синеватого окровавленного младенца, возвращение на землю, тени и призраки; открыть глаза и увидеть довольную улыбку мужа, и почувствовать поцелуй его горячих губ у себя на лбу, и выйти победительницей в самом трудном из испытаний…

— Поздравляю… Ты родила толстенького, здорового мальчика…

Ты слышала, как с улицы доносятся крики народной радости и звуки танца. Цветы прибывают в больницу не букетами — охапками. Словно, родив сына, ты гарантировала не только продолжение шахской династии, но и лучшее будущее всего народа. Ты гордишься, что стала причиной народного ликования. Обосновавшиеся в больнице иностранные корреспонденты рассылают новость по всему миру, и отовсюду на вас сыплются поздравления.

Мать твоего мужа, видимо, считает, что твои обязанности закончились с рождением сына, на которого ты больше не имеешь прав, а воспитывать его она будет по-своему. С молитвами против сглаза и порчи, с амулетами от простуды, с благословленным кишмишем и с заговоренным набатовым сахаром. А отнюдь не только в соответствии с правилами обычной гигиены.

И вот первое безапелляционное решение Тадж ол-Молук:

— Справим церемонию первой бани[24] в точном соответствии с традициями!

Какие-либо возражения — твои или супруга — в расчет не принимаются; весь шахиншахский двор — лакеи, придворные, шахские банщики и банщицы — срочно берется за работу. Церемония должна пройти как можно более пышно и по всем канонам старины, с использованием всех древних атрибутов. Тут и набедренные повязки, и банные простыни, и сверточек для младенца, украшенный искусной вышивкой. И особая банная рукавица, и серебряный тазик, и мочалка из пальмовых волокон, и белила, и румяна, и сурьма, и питье из гулявника[25] и цикория, и напиток из верблюжьей колючки[26]. А как забыть соленья с маринадами, и суп с лапшой, и гавут[27]? Как не позаботиться об оркестре со скрипками, и бубнами, и барабанами, о певцах и музыкантах?

Тадж ол-Молук восседает в кресле перед дворцовой баней и, словно некая богиня-мать, руководит церемонией. Тебя раздели догола и окуривают рутой и ладаном, а ты моешь мягкое тельце новорожденного так, чтобы сделать его неуязвимым для земных и небесных напастей. По старинным обычаям, ты и свое тело ополаскиваешь таким образом, чтобы, спаси Аллах, не привязались злые духи — ифриты.

Певицы и музыкантши заводят мелодии повеселее, и начинается пляс. А там и атака на дармовое угощение: и еда, и питье вволю, и свалка, и смех. Когда церемония заканчивается, тебе так хорошо, что ты стыдишься своих недавних возражений.

После обряда первой бани Тадж ол-Молук успокоилась насчет потусторонней угрозы младенцу, однако тут же выдвинула идею новой церемонии. И опять твои возражения были отметены. Она стоит на своем:

— Хочу, согласно семейным традициям, чтобы мой любимый внук получил приданое от родственников матери.

Тадж ол-Молук все время хочет веселиться и праздновать, причем под любым предлогом. И вот теперь предлог найден, хотя ты остаешься в недоумении. Ведь у новорожденного и так всё есть, зачем ему еще какое-то приданое от родственников матери? Во дворцах полным-полно дорогих вещей и принадлежностей, в том числе много старинных кроватей, комодов, есть старинные умывальники, а уж постельного белья…

Но у матери твоего мужа — своя задумка, и вот грузовой самолет военно-воздушных сил отправляется в страну мечты с задачей: привезти в Иран закупленный мебельный гарнитур времен Наполеона I. Это и будет приданым со стороны родственников матери. Гарнитур детский, это правда, но он, поскольку относится ко времени Наполеона, считается исторической реликвией, и цена его огромна. К тому же тебя как-то не убеждают громкие слова об исторической достоверности: как можно установить по прошествии веков, кто и почему спал на этой кровати?

Как бы то ни было, но теперь на этой старинной кровати спит твой сын, и растет он очень быстро. И вот уже Его Величество берет сыночка за руку и ведет в свой рабочий кабинет, в Мраморный дворец…

Что же касается дворца Саадабад, то он в эти времена больше похож на развеселый ресторан: пиры и балы-маскарады. Каждый вечер здесь новый прием. И отовсюду слышатся музыка и пение. Из покоев Тадж ол-Молук — более традиционные звуки скрипок, а из того корпуса, который занимает Ашраф, — голоса молодых певцов, джаз и поп-музыка.