Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского

Архаичными оказались и труды флагманского минного офицера лейтенанта Е. А. Леонтьева, также отданные приказами Зиновия Петровича по эскадре. Здесь и детальная «Организация сторожевой службы и отражения минных атак с судов при якорной стоянке эскадры на незащищенном рейде», и «Схема организации работ по очистке проходов от мин заграждения». Первый документ предусматривал создание «непрерывной световой преграды» боевыми фонарями броненосцев, а второй — траление минными катерами и шлюпками. Все это уже было отметено опытом войны: во избежание минных атак лучше всего было соблюдать полное затемнение, а минные катера не выгребали против волны даже на внешнем рейде Порт–Артура В минные погреба в носовой части броненосцев были загружены контрмины, хотя наличие там большого количества боезапаса уже стало причиной гибели «Петропавловска» и «Хацусе».

Всему этому удивлялся капитан 2–го ранга В. И. Семенов, преодолевший тысячи километров от Сайгона до Либавы, чтобы принять участие в переходе 2–й эскадры[106].

Его появление на эскадре представлялось очень важным: прибыв в Порт–Артур вскоре после начала войны, Владимир Иванович принимал участие в боевых действиях командиром миноносца «Решительный», старшим офицером крейсера II ранга «Ангара» и крейсера I ранга «Диана», на котором бился с японцами в сражении 28 июля 1904 г. в Желтом море.

Семенов вначале был принят на эскадру как бы сверх штата и оформлен на должность флагманского штурмана, а потом — начальника военно–морского отдела штаба командующего. Сам он скромно именовал себя «пассажиром» — офицером без определенных обязанностей.

«Ничего, что у вас нет определенного занятия, — успокаивал его З. П. Рожественский, — вы нам много поможете своими рассказами о том, что и как было, как и что вышло. Наши на вас так насядут, так вам придется работать языком, что ни о какой другой работе и не подумаете!»

Однако «наши» (то есть офицеры штаба — В. Г.) не насели, а смотрели на Семенова настороженно. Сам же адмирал, хотя и «всецело отдавался», по воспоминаниям Владимира Ивановича, «мысли и заботе об успешном ходе военных действий», не нацелил работу штаба на изучение боевого опыта и не потрудился сплотить своих ближайших помощников.

Вообще, если Зиновий Петрович и проводил совещания, то в форме указаний, и, как правило, не допускал обмена мнениями и каких‑либо обсуждений. В отличие от своего одноклассника по Морскому училищу, погибшего адмирала В. К. Виттефта, он не терпел коллегиальных решений. Конечно, Вильгельм Карлович Виттефт был далек от идеала военного вождя, но Зиновий Петрович явно впадал в другую крайность.

По мнению командующего, наибольшую ценность в его штабе представлял присланный Н. Л. Скрыдловым капитан 2–го ранга Н. Л. Кладо, с которым В. И. Семенов враждовал как очно, так и заочно (в печати). Но Кладо следовало отправить обратно во Владивосток, а его беседы с Зиновием Петровичем велись наедине и остались в тайне. Известно лишь, что Кладо информировал адмирала о минных заграждениях и о том, что адмирал Н. Л. Скрыдлов не вышлет навстречу эскадре два уцелевших крейсера Владивостокского отряда — «Россию» и «Громовой».

28–29 сентября 1904 г. эскадра перешла из Ревеля в Либаву, последнюю «родную» базу перед уходом из России в дальний путь на Восток. Здесь корабли спешно принимали недостающие запасы и готовились к океанскому плаванию. Письменных инструкций Зиновий Петрович так и не получил. На секретном совещании в Петергофе, где решился вопрос о походе, целью эскадры определили достижение Порт–Артура для совместных действий с 1–й Тихоокеанской эскадрой, которые должны были привести к овладению морем[107].

Глава девятая ПОХОД

Выход эскадры был назначен на 1 октября 1904 г., но аванпорт Либавы — порт Императора Александра III — оказался «мелковат» для перегруженных новых броненосцев. Вначале, еще в день прихода (29 сентября), «Орел» и «Ослябя» коснулись грунта, на первом из них даже открылась течь, ликвидированная силами личного состава[108]. Добавили трудностей и осенние ветра, от которых, естественно, не защищали волноломы аванпорта; ветер и волны сорвали с бочек флагманский броненосец «Князь Суворов» и поволокли прямо на ближайший мол. Однако моряки не оплошали, отдав якорь и вовремя подведя буксиры. «Князь Суворов» избежал повреждений, но в назначенный день выхода броненосцы, по выражению В. И. Семенова, «днищами касались грунта, ползали по илу и никак не могли развернуться»[109]. «Недурен порт! Полюбуйтесь!» — сказал («желчно бросил») В. И. Семенову Зиновий Петрович, который негодовал по поводу отсрочки выхода Так или иначе, «Князь Суворов» смог выйти из аванпорта только около 16 часов, провожаемый катерами с родственниками его офицеров. Большинство из тех, кто приехал в Либаву проститься с «аргонавтами» флагманского корабля, более никогда не увидели своих близких.