Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского

Вооруженный резерв, безусловно, был благом для нашего флота, где с начала XIX в. преобладали элементы береговой службы, обусловленные не только особенностями природы Финского залива (зимой — лед), но и стремлением власть имущих — императора Александра и его верных помощников —довести строевую выучку матросов и флотских офицеров до уровня гвардии.

Одобренный адмиралами Н. M. Чихачевым, О. К. Кремером (начальник ГМШ) и Н. В. Копытовым (главный командир Черноморского флота и портов), вооруженный резерв позволил держать на кораблях хотя бы часть команд, но круглый год, и обеспечить в случае войны сравнительно быстрый выход флота в море. С 1894 г. в виде опыта, а с 1898 г. — систематически вооруженный резерв стал применяться и на Балтике, где в него зачислялись броненосцы и крейсера, зимовавшие в незамерзающей Любаве.

В 1902 г. вооруженный резерв, в целях экономии угля и морского денежного довольствия личного состава, ввели и для эскадры Тихого океана, которая ранее круглый год считалась в «заграничном плавании». Адмирал Е. И. Алексеев был против резерва не только из‑за уменьшения жалованья офицеров эскадры. Он понимал, что 4–месячное пребывание в резерве каждого броненосца и крейсера (из 12 месяцев в году) неизбежно приведет к снижению уровня эскадренной подготовки вверенных ему сил на Дальнем Востоке. Однако в Санкт–Петербурге даже в преддверии войны более заботились об экономии средств на плавание кораблей. Подписанная З. П. Рожественским программа плавания судов флота на 1904 г. предусматривала для эскадры Тихого океана уже 6 месяцев резерва.

1 ноября 1903 г. главные силы эскадры Тихого океана вступили в вооруженный резерв на внутреннем рейде Порт–Артура и в бухте Золотой Рог во Владивостоке. Японцы, как упоминалось выше, как раз вступили в период усиленной эскадренной подготовки всего флота 24 декабря, обеспокоенный сведениями о создании в Японии Главной квартиры и других мерах по подготовке нападения на Россию, адмирал Е. И. Алексеев запросил разрешение на мобилизацию вверенных ему войск и сил флота Через два дня разрешение последовало, но с ограничениями, а 30 декабря военный министр эти ограничения усилил: можно было мобилизовать только Порт–Артур и Владивосток. Из ГМШ разрешение на изменение утвержденной программы плавания так и не последовало.

В результате к 1 января 1904 г. в Порт–Артуре в кампании находились на внешнем рейде броненосцы «Полтава» и «Цесаревич» (прибыл 19 ноября 1903 г.), крейсера «Баян», «Боярин» и «Новик». В первый день Новою года к ним присоединились «Аскольд» и «Паллада», а 3 января — «Петропавловск» под флагом начальника эскадры вице–адмирала О. В. Старка Остальные броненосцы и крейсера стояли в бассейнах в 12–часовой готовности. Эскадренных плаваний не было…

Зиновий Петрович в Санкт–Петербурге не оставлял эскадру своими «заботами» об экономии. 14 января 1904 г. (в день визита В. И. Семенова!) наместник получил от него телеграмму с предложением сократить расходы на плавание еще на 1,5 млн руб., мотивировка — решение Государственного совета. Исполнительный товарищ юности и. д. начальника ГМШ — начальник морского штаба наместника контр–адмирал В. К. Виттефт — составил новый расчет плавания кораблей: 7 месяцев 1 неделя в год вооруженного резерва и 4 месяца 3 недели — в кампании. Выполнить эту программу было уже не суждено.

Наконец, адмирал Е. И. Алексеев, который, по мнению многих, все‑таки сознавал себя «самодержцем» Дальнего Востока («вице–король» — писали иностранцы), не выдержал и приказал О. В. Старку начать кампанию 18 января 1904 г. В этот день на рейд вышли «Победа», «Диана» и «Енисей», за ними последовали другие корабли. Начал кампанию и Владивостокский отряд.

21 января вице–адмирал О. В. Старк вывел эскадру в учебный поход с целью упражнений в эскадренном плавании, маневрировании и использовании беспроволочного телеграфа. Впервые на эскадре в этом походе использовали двухфлажную сигнальную книгу. Всё, естественно, носило характер подготовительного класса — начального периода обучения…

Поход 21 января невольно ускорил нападение японцев: в Токио подумали, что русские могут упредить. Броненосцы и крейсера российской эскадры после похода остались на внешнем рейде — под угрозой внезапной минной атаки.