Последний пассажир

Мы поворачиваемся к открытым дверям позади нас.

Я слышу это. Очень слабый, отдаленный звук.

– Ничего не слышу, – говорит Смит. – Хватит играть в игры.

– А я слышу. – Фрэнни направляется к дверям.

Я помню, как разучивала эту мелодию на уроках музыки в школе.

«Рапсодия на тему Паганини» Рахманинова.

Глава 27

– Рояль, – говорит Дэниел. – На борту кто-то… играет на рояле?!

Мы вместе поворачиваемся и бежим вниз по лестнице.

– Подождите, я за вами не успеваю! – жалуется Смит.

Фрэнни замедляет шаг, чтобы помочь ему, но мы с Дэниелом мчимся дальше.

На рояле играют вживую. Это не запись. Я чувствую разницу. Прекрасное исполнение.

– Кто это? – на ходу кричу я. Я взволнована, но в то же время устала. Слишком много всего произошло.

– Кто бы это ни был, он наверняка был здесь все это время. Наблюдал за нами. Почему не показывался?

В воздухе какое-то движение. Поднимаются волны пара. Мы находимся глубоко внутри корабля, спускаемся всё ниже и ниже, и на этой лестнице дует влажный ветерок.

– Ты чувствуешь это?

Но Дэниел уже не слышит, он обогнал меня.

Легкая пелена. Как туман на холмах или тропическая влажность.

Темп музыки увеличивается до такой степени, что в ней почти невозможно узнать Рахманинова. Тяжелые, громоподобные удары по клавишам.

– Подождите нас! – кричит Фрэнни позади меня, постепенно ее голос затихает.

Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание и вытереть влагу с лица. Музыка звучит совсем близко. Кажется, она доносится из центрального лобби… или из казино.

Я не пойду туда.

– Там чей-то голос. О чем они говорят? – касается моей руки Фрэнни, которая догнала меня. – Что это? Я не могу разобрать.

Стою неподвижно и внимательно прислушиваюсь. Мое лицо влажное, а в воздухе витает запах немытых тел.

– Ничего не слышу. – Смит тяжело дышит.

Музыка превратилась в сплошную какофонию.

– Ящик? – спрашивает Фрэнни. – Они что-то говорят о ящике.

Я сосредоточиваюсь и прикладываю ладони к ушам.

На лестнице темно, почти невозможно разглядеть друг друга, только очертания фигур.

– Открывайте… ящик! – Дэниел подбегает к нам с надеждой на лице. – Слушайте внимательно. Голос звучит на фоне музыки, но, по-моему, нас просят открыть ящик.

– Точно, – соглашается Фрэнни.

– По-моему, там говорят «не открывайте ящик», – возражаю я. – Перед словом «открывайте» какой-то шум.

– Я иду к роялю, – заявляет Смит. – Вы все слышите шум вентиляционной системы. Истерика, вызванная голодом. Я не могу разобрать ни одного слова. Ваш разум играет с нами злую шутку.

Мы направляемся в центральное лобби.

Здесь туман гуще. Похоже на облако, попавшее в ловушку.

– Вон там. – Дэниел указывает на черный рояль, расположенный между двумя широкими лестницами.

– Это самоиграющий инструмент, – говорит Фрэнни, когда темп музыки замедляется. – Хорошая новость, не так ли? Значит, есть электричество. У нас есть электричество! – Темп снова нормальный. – Потолочное освещение. Музыка. Мы можем отключить его и воспользоваться этой розеткой. Зарядить наши телефоны. Даже включить обогреватель.

Симфония Рахманинова внезапно заканчивается, и крышка рояля захлопывается.

На потолке загорается одинокий прожектор.

Он жужжит.

Ящик, который лежит на подставке для сбора талой воды с ледяной скульптуры, начинает светиться.

– Электричество возвращается, – произносит Дэниел. – Это хорошо.

Включается настенный телевизор, и шепот прекращается. Размытое изображение на экране постепенно становится четким. Нижняя часть женского лица. Темная кожа, алые губы, идеальные белые зубы.

Губы растягиваются в легкой улыбке.

Глава 28

– Добрый вечер, пассажиры, – произносит женский голос.

У нее американский акцент и интонации уверенного в себе диктора новостей.

Мы стоим совершенно неподвижно. Завороженные.

– Кто… кто вы такая? – спрашивает Дэниел.

После долгой паузы женщина отвечает:

– Можете называть меня Адмиралом.

Пытаюсь сглотнуть, но во рту слишком сухо.

– Это значит, что у нас теперь есть электричество, – говорит Смит, украдкой поглядывая на каждого из нас по очереди, а затем – на экран. – Телевизор работает, так что у нас снова появится нормальная еда. Вода. – Он вздыхает. – С нами все будет в порядке.

– Франсин, Кэролайн, Дэниел, мистер Смит. Пассажиры рейса «Атлантика», вас транслируют в прямом эфире по всему миру. Пожалуйста, выражайтесь цензурно.

– О чем это она? – спрашивает Фрэнни.

– Нам нужно покинуть корабль сейчас же, – обращаюсь я к лицу на экране телевизора. К Адмиралу. – Мы должны покинуть этот корабль сегодня вечером. Вы не можете…

– Кто ты и чего хочешь? – низким голосом перебивает меня Дэниел.

Губы на экране не шевелятся.

– А мои родители… – начинает Фрэнни отчаянным, умоляющим тоном. – Мои родители в безопасности? Они у вас? Скажите, что случилось, Адмирал, пожалуйста! – Она начинает плакать. – Покажите мне их, если можете. Мне нужно знать, что с ними все в порядке. Я хочу поговорить с ними. Папе нездоровится. Пожалуйста, Адмирал!

Губы на экране целую минуту ничего не произносят.

– Что значит «транслируют в прямом эфире»? – спрашиваю я.