Последний Персидский поход

Марина, выплакавшись, оторвалась от груди Кирпичникова, вытирая глаза кулачком, как маленькая.

- Прости, - сказала она.

- За что? – искренне удивился Коля.

- Ты теперь весь мокрый! – улыбнулась она, продолжая растирать по щекам все еще текущие из глаз слезы.

- Ерунда! У меня есть сухая футболка, а эту… - Кирпичников не сразу решился сказать о том, что собирался сделать всерьез, - эту я положу в отдельный пакет, и никогда больше не буду надевать и стирать.

- Теперь ты – как рыцарь!

- Почему?

- Рыцари, уходя в Крестовые походы, всегда брали с собой какую-нибудь вещь своей Прекрасной Дамы. Чаще всего это был платок, орошенный ее слезами. Коля, скажи: я теперь твоя Прекрасная Дама? – Несмотря на наигранно-шутливый тон, взгляд ее стал пытливым.

Коля заметил это и не замедлил с ответом:

- Да, - честно ответил он.

Последовала пауза, во время которой Марина смотрела на него, словно обдумывая какое-то важное для нее решение.

Кирпичников, тоже молчал, мечтая, чтобы эта пауза длилась вечно.

- Вы, наверное, спать хотите, - скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла девушка.

Ну вот, опять на «вы», упал духом Николай. Может, оно и к лучшему, он и так уже перешел грань дозволенного.

- Это точно. Пора уже. Мне завтра с утра в аэропорт. Спокойной ночи! - Кирпич резко поднялся и, не оборачиваясь, зашагал по дорожке, хрустевшей битым ракушечником.

***

Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан.

2 июля 1988 года.

Едва выскочив из машины, советник местного МГБ, одетый в царандоевскую форму без знаков различий, ростом и фигурой похожий на колобка из сказки, аж трясясь от «праведного гнева», налетел сперва на старшину Гуляева, который с голым торсом играл в пинг-понг с советником-«комсомольцем», на столе, установленном под фонарем во дворе.

- Кто?.. Кто позволил?.. Почему мне сразу не доложили?

Прапорщику Гуляеву за тридцать, у него более солидный вид, чем у Никитина, и генерал принял его за командира группы. Он удивленно пожал плечами.

- А что? Разве положено? – искренне удивился он. Старшина уважает начальство любых ведомств и рангов, но ведь Колобов в «царандойке», считай – в «гражданке». Знаков различий нет. Откуда знать, кто перед тобой? Тем более, что как раз не положено! Гуляев выдал свою тираду и смущенно молчит, тиская в руках теннисную ракетку.

Вышедший на крыльцо виллы Никитин, тут же пришел на помощь подчиненному. Никитин только вылез из бассейна и потому в одних мокрых трусах. Спрашивает «колобка» почти нежно, подражая Шуре:

- Чего-нибудь случилось, Владислав Иванович?

Генерал аж синеет от злости.

- Случилось? Нет, это с тобой что-то случится! Почему в таком виде? Почему не подается команда «Смирно»?

- Личный состав находится на отдыхе после боевых действий. И вообще, товарищ генерал-майор госбезопасности, - Никитин сделал упор на последнем слове, - мы с вами служим по разным ведомствам, и подавать команду я не обязан. К тому же команда отдается не человеку, а погонам, которых на вас нет.

Колобок, узнав Никитина по эпизоду на базаре, снова возмутился задним числом: шипел и злобствовал:

- Почему не доложили мне о Чэ-Пэ в зоне моей ответственности? Почему я узнаю об этом последним? Почему тайно вывезли тело?