Последний Персидский поход

Когда два часа спустя Никитин, чисто отмытый и выбритый, вошел в Ленинскую комнату в соседнем модуле, офицеры уже успели «освежиться» и расслабиться. Стол соорудили из снарядных ящиков, покрытых газетами. Меню банкета было представлено разнообразными сортами консервов из сухпайков, крупно нарезанными луковицами и жареной картошкой. Ассортимент на уровне. Из напитков была представлена настоящая русская водка в емкостях по 0,7 и все те же банки «Si-Si». Со стены на этот банкет невозмутимо взирали члены Политбюро КПСС. В полном составе, с кандидатами. Остальные стены не были еще оформлены, согласно армейской моде и отсутствовала мебель.

Раздвинувшись на импровизированной лавке из досок, положенных все на те же снарядные ящики, Никитину освободили место и налили «штрафную».

- Штрафную, штрафную…

Солдатская кружка «Столичной» прошла на удивление гладко.

Закусывая нежнейшим пайковым салом из баночки, Никитин с облегчением ощутил, что вся муть, преследовавшая его последние несколько дней, уплывает куда-то в глубины сознания, тает и растворяется там, словно ее и не было. Конечно, все это – лишь иллюзия, но она позволяла хоть на время забыть обо всем плохом. Если без конца пережевывать свои, часто не решаемые, проблемы, можно запросто свихнуться, это медицинский факт.

Разлили еще и объявили

- Третий тост.

Все, встали, помолчали секунд десять, и, не произнеся ни слова, опрокинули кружки в память о павших. Эта традиция соблюдалась свято, и каждому было, кого вспомнить.

Никитин понял, что все тост ждут от него, поднял кружку и сказал:

- Теперь за здоровье счастливых родителей новорожденного, которому самой судьбой на роду написано стать спецназёром.

Молодой отец при этих словах поморщился, но выпил. Похоже, этого уже новорожденному желали.

Все дружно закурили, и в «номере» сразу стало дымно, хоть топор вешай.

Нависла непрошеная пауза, которая всегда бывает в русских застольях, когда закончился ритуал, а неформальное общение еще не сложилось в данный момент. В таких случаях требуется развлечение.

Кто-то произнес:

- Вася, изобрази…

- Порадуй душу…

- Луку! Луку давай!

Вася Белкин был взводным второй роты, но сейчас замещал своего командира, капитана Кирпичникова, улетевшего в Союз с «грузом-200» – бренными останками другого своего взводного, лейтенанта Бойко. Однако Васю пригласили на банкет не столько за его статус и.о. комроты (взводные из других рот обычно не приглашались), сколько за его выдающийся артистический талант. Вот и сейчас, откашлявшись, встал в позу и начал:

- Весь род Мудищевых был древний

Имел он вотчины, деревни.

И пребольшие елдаки.

Поболее чем у Луки…

В это время в приоткрытую дверь заглянул новый гость – майор Иванов Виктор Иванович, замполит батальона. Был он человеком вполне безобидным, ничего плохого никому не делал, и на умеренное употребление офицерами батальона «огненной воды» смотрел сквозь пальцы, лишь бы оно действительно было умеренным, и не в служебное время. Кроме того, он не доставал нас с политграмотой, переключившись почти исключительно на бойцов срочной службы. В некоторых батальонах замполиты задолбали офицеров и прапорщиков своими политзанятиями, на которые загоняли всех поголовно, даже только что вернувшихся с «боевых». А еще заставляли писать конспекты решений и постановлений бесчисленных пленумов и съездов партии, и прочей дребедени. Мы от этого были избавлены и потому уважали нашего Виктора Ивановича. За глаза его величали «капелланом» или «полковым батюшкой» – за сходство обязанностей пастыря человеческих душ, а также за незлобивый характер и манеру говорить мягко и негромко, никогда ни на кого не повышая голоса.

Белкин замолчал. Офицеры оживились:

- О, Виктор Иванович! – загудело слегка подвыпившими голосами застолье. – Заходите! Милости просим!

- Замполиту - штрафную!

- Нет, нет, спасибо, я просто так, на минутку, - оправдывающимся тоном отказался от вполне искреннего приглашения замполит, – У вас тут все нормально?

- Обижаете, Виктор Иванович! Когда у нас бывало не нормально? – ответил за всех Шура. - Вы знаете, что у лейтенанта Карасева сын родился? Три четыреста! Налейте замполиту.

- Да? От всей души поздравляю! – обратился он к Славику, – Пусть растет большим, сильным и смелым, как его отец! И обязательно станет офицером СПЕЦНАЗа!

При этих словах счастливый молодой отец снова поморщился, как от зубной боли.