Последний Персидский поход

- Ответ неверный, - Кирпич коротким ударом дал майору в глаз.

- По-понял…

- Тогда пшёл вон, - Коля удержался от ругани, сзади к нему прижималась Маринка, - и своих сопляков не забудь.

Один из сопляков все же попытался сделать агрессивное движение,

Кирпичников моментально отреагировал:

- Урою! Ну…!

Сопляка отбросило назад от голоса Кирпичникова, как от удара. Он повернулся и побежал с пляжа.

Майор, зажимая кровь, текущую из носу, махнул рукой.

Оставшийся нукер невесело побрел за ним.

- Коленька! – Маринка обхватила его за плечи, - Этот гад клеился ко мне… На дискотеке, и потом… Только ты не думай…

- О чем?

- Что…

Коля вздохнул.

- Я люблю тебя, чучундра, и никому не дам в обиду, ясно? Ты – моя жена. А твой муж - капитан СПЕЦНАЗа. Знаешь, что такое СПЕЦНАЗ?

- Я знаю тебя, Коля…

- Но не знаешь, что такое СПЕЦНАЗ.

- А зачем?

- Затем, что ты теперь жена спецназёра!

***

Титры: Фарахруд. Провинция Фарах. Афганистан.

3 июня 1988 года.

Когда голый по пояс Никитин вернулся в жилой модуль через два часа, личный состав был уже на ногах, а «грешник» сержант Величко рулил по полной программе. Даже успели навести относительный порядок в спальном помещении.

- Смирно! Товарищу старший лейтенант!

- Вольно! На полосу препятствий! За мной, бегом марш!

…………………………………………………………..

Пара часиков ФИЗО отменно вправляет мозги, можете мне поверить на слово, а если не верите, попробуйте сами. Кстати, правило «Делай, как я!» для командиров в армии никто не отменял, посему все два часа исправно носился с бойцами от полосы препятствий к перекладине и обратно. Сеанс спортотерапии прошел успешно.

Даже майор Мертвищев, понаблюдав за Никитинскими экзерсисами в спортгородке, покачал головой.

- Ты не перестарайся, Никитин! Им же завтра на выход…

Редкостный случай гуманизма для нашего начштаба.

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР.

3 июня 1988 года.

Кирпич не любил проводы, а уж тем более такие…Маринка вживалась в роль жены офицера из последних сил, глаза блестели от выступающих слез, и она часто сбегала под разными предлогами из-за стола – поплакать.

Когда она в очередной раз упорхнула, Николай Иванович наполнил рюмки своей настойкой.

- Ну, что, зятек? Жалко, что так все… быстро. Ладно, я понимаю. Давай, что ли, махнем на дорожку!

Они чокнулись и выпили.

Помолчали. Хотелось сказать очень многое, но слова почему-то не шли. И так все было понятно.

Старик снова наполнил рюмки.

- Был русский «посошок», теперь давай «стременную», как у нас, казаков, принято. Держись там, капитан! И побереги себя, хоть, я знаю, на войне это трудненько… Но ради Маринки. За нее не беспокойся, она девка правильная. И я рядом. Письма не забывай писать. Давай, капитан!

Кирпичников даже не почувствовал ни вкуса, ни градуса напитка, хотя последних там было не менее шестидесяти.

- Ты закуси, - посоветовал дед.

- Что-то не хочется. Спасибо вам, Николай Иванович, за все огромное спасибо! Я постараюсь. Простите, мне пора, - он поднялся из-за стола.

Старик тоже встал.

В дверь неслышно проскользнула Марина. Глаза ее были красными, но слезы уже не текли.

- Э-э-эх! Пойду я, покурю, а вы тут… - сказал Николай Иванович.

Едва он вышел, Маринка бросилась на шею мужу.

- Дорогой ты мой, любимый! Я тебя буду ждать! Я люблю тебя! Только ты пиши мне, хорошо? Я тебе тоже буду писать, каждый день!

«Каждый» не нужно, - улыбнулся Кирпичников, - хотя бы разик в неделю. Я тебя тоже очень люблю. Прости, жена, но мне пора.Я скоро вернусь. Новый год будем встречать вместе! Обязательно!

***

Титры: Фарахруд. Провинция Фарах. Афганистан.

3 июня 1988 года