Последний Персидский поход

Еще пара очередей – красные хвосты трассеров обрисовали в ночи жизненное пространство тех, кто в кузове, если у них есть желание, жить. Но, видимо, у них такого желания не было. Зеленое корыто прочно засело на камнях, из пробитого радиатора валил пар, водила уткнулся головой в дырявое лобовое стекло – все это было хорошо видно в свете «Луны».

- Ну что? Сарынь на кичку! – спросил ротного Никитин, уже с боевым трепетом.

И в это время из кузова «Семурга» ударил ДШК. Тот, кто у них там жал на «клавишу», был, безусловно, отчаянным парнем, ибо шансов у него не было ровным счетом никаких. Спецназёры сидели за камнями и за броней, и очереди из ДШК - 12,7 мм – не шутка! – высекая искры из камней, пока не приносили никому вреда, разве что давили на психику.

По «Симургу» тут же ударили из всех стволов, в том числе из КПВТ, с обеих башен. Экипажи БТР были укомплектованы литовцами, чертовски добросовестными ребятами. Если они за что-нибудь брались, у них получалось отлично!

В сполохах очередей наших АКС-74 и отгавкивания ДШК вздрагивала зеленая туша «Симурга», и оттуда явно доносились женские крики, переходящие в визг:

- Аман! Аман!

ДШК заглох, наконец.

Шура тут же метнулся во тьму.

«Калашниковы» один за другим замолкли. КПВТ – один и второй – выплюнули две коротких и тоже замолчали.

«Луна», которую духи так и не смогли погасить, освещала железный гроб с музыкой, где в кузове что-то шевелилось.

Стало очень тихо.

И тишину разорвал детский голос:

- Шурави, шурави! Люзум нист! (титры: Советские, советские! Не надо!)

Взвод подбежал к «Симургу».

Духов в машине было трое. Водила был убит сразу, и лежал головой на баранке.

Еще один дух, что стрелял из ДШК, тоже получил свое - пуля из КПВТ снесла ему череп подчистую.

Третий, вооруженный китайским АК-47, затаился, а когда наши подошли вплотную, ударил очередью в упор, убив двоих: белоруса Ярошевича и казаха Зулкарнаева.

Спецназ открыл огонь из всех стволов.

Дух прикрывался женщиной, потому что «Симург» был под завязку набит женщинами и детьми. Наша помощь почти никому уже не требовалась – огонь на уничтожение сделал свое дело. Те, кто остались живы, умирали, истекая кровью, матери в агонии царапали грязный железный кузов, а рядом умирали их дети.

Безо всякой команды наши бойцы рвали зубами индивидуальные пакеты, пытаясь перевязать умирающих, лихорадочно искали ампулы с промедолом.

Тот дух, что завалил двоих наших, прикрывшись женщиной, был тяжело ранен. У него кончились патроны в магазине, а сменить рожок он не успел. Китайский автомат имеет под стволом трехгранный откидывающийся штык, и он попытался ударить этим штыком нашего бойца. Не на того напал!

Отбив удар, боец перехватил автомат за цевье, быстро развернул его, и коротким движением воткнул трехгранник духу в горло. Как учили. Мы же не пехота, а СПЕЦНАЗ!

Все искали живых среди трупов.

Шура попытался сделать перевязку десятилетней с виду девчонке, раненой в живот. Для этого нужно было задрать ей платье.

Она умирала, но нашла в себе силы стиснуть подол и сказать:

- Мен ханум. Люзум нист – (титры: Я женщина. Нельзя.)

«Виктория» была полной. Шура, бледно-зеленый, руководил под светом двух «Лун» выгрузкой из-под трупов десятка реактивных снарядов, пары ящиков с патронами и, напоследок - двадцати ребристых, цвета слоновой кости, «итальянок», мин в пластиковом корпусе, которых миноискатель не чует.

Шура присвистнул:

- Твою мать… - и заорал как бешеный, - Будьте вы там все прокляты! Ужритесь своим спагетти! Упейтесь кьянти! Подавитесь насмерть пиццей!

Никитин тронул его за погон:

- Шура, ты чего?

Глаза Балаганова были страшного белели в ночи.

Он резко сунул Никитину в руку «итальянку».

- Ну, мина итальянская… - не понял Никитин командира, повертев в руках белый пластиковый корпус, - пластиковая.

- На точно такой же позавчера Олег Бойко погиб с ребятами на водовозке.

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР.

2 июня 1988 года

В аэропорту, шугая рассветное марево, шел мелкий дождь, и мокрая взлетно-посадочная полоса жирно поблескивала, как шкура морского животного. По ней, гудя пропеллерами и мигая разноцветными огнями, рулил Ан-26, выкатывая на стоянку.

Винты в остатний раз взвыли на высоких оборотах и остановились.