Последний поход

- Грибы, грибы, грибы. Кругом грибы, макароны по-флотски да рыба. Скоро чешуя с хвостом отрастут. От них уже кожа на языке слазит, а изгаляться с вариациями сил давно нет. Доморощенное все, кустарное.

- Что делать, не бухти. Я бы тоже от нормального мяса с пивча- рой сейчас не отказался. Или от палки колбаски сырокопченой. Но вариантов иных-то нет, хоть все сусеки перетряси, - заметил на брюзжание соседа Паштет. - А картофле света просто мало и удобрений. Да и где их взять? Электричество ведь не солнце.

- М-м-м, колбаса, - отрываясь от готовки, мечтательно протянул Треска. - Или головку сыра. С нынешней плесенью нажористо бы пошло. И что? Короткий вкусовой оргазм, а потом опять мучайся? Не, не трави душу, чувак.

За стеллажом с кухонной утварью булькнул небольшой самогонный аппарат, собранный парочкой еще в Пионерске, в котором уже некоторое время поспевала брага из сушеной морской капусты и пресловутых грибов с фермы. Рецепт они придумали через несколько лет после войны, когда запасы нормальной выпивки подошли к концу. Многие на борту догадывались о существовании агрегата, но закрывали глаза. В конце концов, праздники у моряков тоже еще были. Хоть и последние. Да и помянуть кого становилось необходимым все чаще.

После того как Лера чуть не разломала все метлой, ее, ненавидевшую из-за дебоширившего по пьянке Батона алкогольное зелье, к этому сокровищу не подпускали на пушечный выстрел.

- Работай-работай, отрада моя, - нежно проворковал Треска и ласково, словно ребенка, похлопал по боку пузатый прозрачный пятидесятилитровый бидон, в котором, пузырясь, поднималась пена. - Трудись.

- Зато ее нашли.

- Ой, милота. Еще бы, - возвращаясь к плите и покручивая сковородку, чтобы по дну равномерно растекся нагретый китовый жир, фыркнул Треска. - Батон за нее всю Антарктику бы перевернул. Пф, дочку себе выдумал.

- А я бы радовался, - изменившимся голосом ответил Паштет, ставя термос на стол.

- О чем это ты толкуешь, чувак?

- Всяко не помирать одному. Всегда здорово, когда у тебя кто-то есть. А она хорошая. Хоть и упрямая, - просто сказал повар. - Посмотри на нас. Разве это жизнь? Говно это. Давно уже хуже зверей. И лучше уже никогда не станет, конечная. Поэтому все хорошо, что хорошо кончается. Каждый заслуживает кусочек счастья.

- Угу. Распекает ее сейчас Тарас, небось. Прикинь, угробила целый огнемет! Это ж сколько горючки, мать ее. Уйма! И ведь новола- зоревские санки у америкосов стырила, лиса, а?

- И чего ей на той базе понадобилось? - отвлекшись от своей игрушки, поддакнул Паштет. - Духи фрицев искать? Ледышки обмерзшие. И ведь сунулась, не побоялась.

- Совсем съехала по Азату. Еще священник этот ей, видать, мозги как следует крутит, блин. Одно слово - баба, - возясь с толченой приправой из красной банки в белый горошек, цыкнул зубом новоиспеченный кок. - Что там в черепушке делается, поди ра...

В этот момент верхняя часть термоса со щелчком подалась вверх и откинулась в сторону.

- Екэлэмэнэ!?

- Смотри! - обрадовался Паштет.

- Етить... Я из-за тебя зелень просыпал.

- Открылся! - Паштет наклонился к емкости и настороженно принюхался. - Странно.

- Что там? - помешивая заправленную рыбу, как можно более безразлично спросил Треска, которому, конечно же, было до смерти интересно. Но он скорее съел бы свою ушанку, чем признался в этом приятелю.

- Вот, - Паштет поставил на стол миску и сыпанул в нее содержимое термоса.

- Хрен знает, что это такое, чувак, - разочаровался Треска.

- Бобы? - предположил нагнувшийся над посудой Паштет. - Сушеные.

- Гадость какая-то, - оценил толстяк. - Слей в толчок.

- И не пахнет. Может, концентрат?

- Сам и жри.

- По-братски. Ты чего? - отвернулся от плиты Паштет. - Интересно, что это. Не хочешь полярного пайка треснуть? Вот тебе и разнообразие. Они ведь на нем столько лет сидели. Это ж, можно сказать, профессиональный интерес. Трофей!

- Не знаю, - с сомнением проворчал Треска, переворачивая на сковородке шипящие в масле быстро румянящиеся ломти. - Я ем то, в чем уверен или что приготовил сам.

- Как знаешь. А я попробую.

Хотя вываленная на тарелку бурая суховатая масса из крупиц размером с недозрелый горох не выглядела особенно аппетитно, Паштет вооружился вилкой, подцепил одну и осторожно положил в рот.

- И, - скривившись, Треска ждал реакции приятеля. - Гадость, э?

- Похоже на сухари, - разжевывая, размышлял вслух напарник. - Или чипсы, только старые. На вкус как крахмал.

- Собачий корм какой-то, - вытирая руки о фартук, вынес вердикт Треска. - Может, они хаски своих этим кормили. Или похуже - пингвинов, которых потом и жрали.

- Попробуй, - подцепив вилкой одну из горошин, предложил Паштет. - На вкус вроде ничего так.

- Сам же сказал, что крахмал, беее. А тут гляди, какая красота приготовилась, - с ноткой укоризны сказал Треска и указал деревянной вилкой на румяные ломти в дымящейся сковородке. - А ты всякую ерунду жрешь.

- Брось. Рыба твоя никуда не денется. Неужели не интересно?

- Да как-то по фиг, чувак...

- Что? И ты еще себя поваром называешь? Я же сижу, и ничего.