Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

– Капитан Дав с «Африка Шелл», господин капитан.

Дав вошел в каюту, держа фуражку в руке. Это был неофициальный визит – Дав пришел, чтобы выразить всеобщее недовольство. Лемке хотел остаться, но Лангсдорф его отослал. Главстаршина послушно вышел и закрыл за собой дверь. Лангсдорф со всем возможным дружелюбием предложил капитану сесть и проговорил:

– Итак, капитан Дав, вы хотели меня видеть. Что случилось?

Дав пришел как представитель пленных и поначалу был настроен весьма воинственно, но шарм немецкого капитана и собственное прекрасное к нему отношение в очередной раз его обезоружили. Он сел и заговорил:

– Меня попросили прийти к вам наши офицеры. Так что я выступаю от общего имени. Во-первых, мы находимся в чрезвычайно стесненных условиях. Помещение для такого количества людей слишком мало. А мы слышали, что есть намерение добавить нам еще людей. А нас и так пятьдесят человек. Лично я сплю на столе, и это считается большой привилегией.

Лангсдорф предложил гостю сигарету и с неподдельной симпатией произнес:

– Мне очень жаль, капитан. Поверьте, я последний человек, который желал бы дурно обращаться с пленными офицерами.

– Я это знаю, сэр, – поспешил сказать Дав, – и поэтому взял на себя смелость явиться…

Лангсдорф перебил гостя:

– Капитан Дав, не только у вас есть проблемы. Недавно кое-что произошло у побережья Исландии, что изменило все мои планы. – Он встал, нервно прошелся по каюте, потом приблизился к столу с картой. – Вы когда-нибудь слышали о «Равалпинди»?

Название задело некие струны в сердце Дава. Он пробормотал:

– «Равалпинди»? Ах, ну да, это же лайнер P. & O. На нем вроде бы установили пару старых орудий. Оно, кажется, несет сторожевую службу на западных подходах к Британским островам.

Лангсдорф остановился, задумчиво глядя на карту.

– Оно затонуло, – проговорил он и после паузы продолжил: – Несколько дней назад оно повстречалось в районе Исландии с двумя нашими тяжелыми крейсерами и приняло бой. Уже темнело, и оно приблизилось на десять тысяч ярдов. Его капитан – возможно, вы его знали, это капитан Кеннеди – отважно сражался. Четвертым залпом с наших крейсеров снесло мостик и радиорубку. Орудия были выведены из строя еще раньше, и весь корабль, кроме полубака и полуюта, был охвачен огнем. Корабль затонул, не спустив флага. На нем сражались истинные герои.

В тишине, воцарившейся после этих слов, Дав отчетливо услышал юные голоса, вовсю распевавшие рождественские гимны. Он молча слушал, завороженный словами Лангсдорфа. А тот, глубоко тронутый, словно в трансе повторил:

– Да, на нем сражались настоящие герои.

Дав сухо сказал:

– Это была бойня.

– Да, – кивнул Лангсдорф, – это была бойня.

– Жаль, – горько проговорил Дав, – зря терять хороших честных людей.

Лангсдорф, не сводя глаз с карты, покачал головой:

– Я не могу согласиться с вами, капитан. Нападение не было ошибочным. Эта акция обнаружила присутствие наших кораблей в Северной Атлантике. Им пришлось вернуться назад. И теперь море между нами и нашими родными портами кишит от множества британских и французских военных кораблей и самолетов. Поэтому, вместо того чтобы попасть домой на Рождество, мы отправимся совсем в другом направлении.

Дав принял информацию к сведению и, подумав, сказал:

– Так вот почему началась репетиция рождественских песнопений.

Лангсдорф кивнул:

– Это помогает молодым ребятам. Некоторые из них очень тоскуют по дому. Я и вам отправил кое-какие рождественские украшения. Вам принесли?

– Да, спасибо, – ответил Дав. – Мы только немного удивились, что подготовка к празднику началась так рано. В конце концов, сегодня только двенадцатое декабря.

Рано утром 13 декабря Лангсдорф прибыл к побережью Бразилии – немного севернее устья реки Ла-Плата. Харвуд точно просчитал его намерения. Немецкий капитан решил курсировать взад-вперед на безопасном расстоянии от берега, пока не обнаружит достойный приз. Он знал, что из Буэнос-Айреса и Монтевидео периодически уходят очень богатые конвои. Прежде чем о его присутствии станет известно, он сможет нанести серьезный урон, который вполне оправдает его путешествие на запад. А потом он растворится на просторах Южной Атлантики и при первой возможности вернется домой.