Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

– Передайте на «Эксетер»: если это британское торговое судно, идущее на Ла-Плату, которое должно в ближайшие часы зайти в порт, пусть отдадут на него дефектную ведомость и список необходимых запчастей.

– Есть, сэр, – ответил Левин и с ухмылкой подмигнул главстаршине-сигнальщику. С тех пор как Харвуд перебрался на «Аякс», отсюда на «Эксетер» ежедневно передавали минимум один сигнал на эту тему. А тем временем дым на горизонте уже был виден вполне отчетливо.

«Эксетер» покинул строй и со скоростью двадцать узлов направился по направлению к дыму. Расстояние между ним и двумя оставшимися кораблями быстро увеличивалось.

Свонстон, первым заметивший дым, продолжал рассматривать его в бинокль. Неожиданно он напомнил о своем присутствии следующими словами:

– Мистер Левин, сэр, взгляните, уже видны верхушки мачт и часть надстройки. Это очень похоже на карманный линкор.

Напряжение предрассветных часов рассеяло яркое утреннее солнце. Моряки были заняты обычными делами. Главстаршина-сигнальщик как раз передавал приказ коммодора на «Эксетер». Левин, которому очень действовал на нервы добросовестный пессимизм Свонстона, досадливо отмахнулся:

– Ты везде видишь карманные линкоры, Свонстон. Это уже третий с воскресенья, – и увлеченно продолжил обсуждать конструктивные детали катапульты с Диком Керни.

Дежурный офицер лейтенант Пеннефазер подошел к сообщению Свонстона более серьезно, но пока было мало что видно. Пеннефазер прошествовал к подзорной трубе, заглянул в нее и тут же объявил:

– Я вижу башню управления. Я уверен, я бывал на больших кораблях.

– Ты всегда так говоришь, – усмехнулся Керни.

В этот момент на палубу вышел капитан Вудхаус.

– Ну что там, Пеннефазер? – спросил он.

Тот ответил, что дымка мешает обзору, и, повинуясь приказу командира, полез на мачту, откуда можно было увидеть больше. С этого момента события начали развиваться очень быстро. Главстаршина-сигнальщик доложил:

– Сигнал с «Эксетера», сэр.

На сигнальном мостике «Эксетера» замигал сигнальный прожектор. Сигнальщик прочитал вслух:

– «Я – думаю – это – карманный – линкор».

Раздавшиеся одновременно крики Пеннефазера и Свонстона подтвердили эту новость. Главный старшина-сигнальщик и два впередсмотрящих сообщили, что на «Экзетере» подняли сигнальный флаг – вижу противника. Вудхаус крикнул:

– Тревога!

Люди занимали боевые посты. Керни поспешно покинул мостик, за ним последовал Левин, сдавший вахту полуодетому и заспанному штурману. Пеннефазер скорее свалился, чем спустился с мачты, и уже отдавал приказы по телефону торпедистам. Вудхаус, не опуская бинокля, приказал:

– Подключить все котлы!

На палубу выскочил коммодор Харвуд в ярко-оранжевой пижаме. Он пытался на ходу засунуть руки в рукава форменного кителя. За ним следовал верный Медли. По палубе бежали матросы. Большинство из них были в пижамах или шортах. На вдохновенное лицо Харвуда стоило посмотреть. Он, наконец, справился с рукавами, застегнул китель на все пуговицы и теперь не сводил глаз с быстро приближающегося противника, действия которого так блестяще просчитал.

– Поднять боевые флаги! – приказал Вудхаус, и приказ продублировали на сигнальном мостике.

Харвуд распорядился:

– Штурман, курс на перехват противника. Скорость двадцать восемь узлов. – Потом он слегка повернул голову к Медли, всегда находившемуся рядом: – Передайте в адмиралтейство, что я вступаю в бой с карманным линкором, и сообщите наши координаты.

Старшина-сигнальщик, только что передавший приказы коммодора на «Ахиллес», доложил:

– Они подтвердили сигнал о скорости.

– Пусть выполняют, – отрывисто проговорил Харвуд и снова навел бинокль на карманный линкор.

– Вот те на! – воскликнул Вудхаус. – Вы только посмотрите на боевые флаги «Эксетера»!

Харвуд резко повернулся и взглянул в указанном направлении. «Эксетер» готовился атаковать в соответствии с планом и уже шел со скоростью двадцать пять узлов. Случай помог претворить в жизнь боевую тактику Харвуда. Крейсер быстро приближался к противнику. Боевые флаги развевались на топах мачт и нок-реях – их бышо четыре или пять. Орудийные башни синхронно поворачивались. Вудхаус вслух считал:

– Три, четыре, пять… Они расцвечивают корабль!

Как раз в этот момент, то есть в 6:18 по местному времени или в 14:18 по Гринвичу, «Граф Шпее» открыл огонь. Первым стал бортовой залп – три черных грибовидных дымных облака с яркими оранжево-красными центрами. Устрашающее зрелище. К этому времени уже все три крейсера шли со скоростью больше двадцати узлов, чтобы как можно быстрее сократить расстояние между собой и противником. По мере набора скорости пенные волны за кормами крейсеров становились все выше. Свист ветра заглушался оглушительным ревом вентиляторов в котельном отделении, работавших на полную мощность. Спустя несколько секунд упали снаряды, выпущенные с «Графа Шпее». Огромные фонтаны воды поднялись высоко в воздух недалеко от «Аякса» и взяли в вилку «Эксетер». По «Эксетеру» произвели выстрел две носовые башни, а по «Аяксу» кормовые. Харвуд навел бинокль на «Эксетер» и удовлетворенно заметил: