Последний полет

И Сорокопут это знал. Но в его глазах не было и тени сожаления. Грифон поймал поток воздуха и взмыл в небо, унося в лапах Данаро.

Иссейя застыла на месте, не зная, что ей делать. Броситься на помощь Путнику и Фелиссе? Но это чистое самоубийство, она и десяти футов пробежать не успеет, как ей придет конец. А точно прицелиться с такого огромного расстояния попросту невозможно: если она хотя бы немного ошибется, сила заклинания убьет их обоих…

Над головой снова оглушительно закричала Ревас. И Иссейя сдалась. Она развернулась и побежала в другую сторону, прочь от тянущихся из земли мерзких рук. Ревас, едва появилась такая возможность, приземлилась, дождалась, когда Иссейя вскарабкается в седло, и снова поднялась в воздух, шипя от ненависти и сожаления: будь ее воля, ни один гарлок не ушел бы от ее смертоносных когтей.

Картина, открывшаяся взору Иссейи с высоты, представлялась не столь безнадежной, как казалось на земле. Землетрясение прекратилось, холм провалился полностью, засыпав ненасытную расщелину. Лишь немногим порождениям удалось выбраться из-под земли – большинство задохнулось в ее безжалостных тисках.

А главное, им удалось запечатать вход на Глубинные Тропы.

Они победили. Но какой ценой? Иссейя смотрела на Путника: клочья меха и сломанные перья – вот и все, что осталось от прекрасной гордой птицы. В груди разрасталась холодная черная пустота.

Но времени на сожаление не было. Калиен стоял на безопасном возвышении и оттуда метал огненные шары в толпу изувеченных порождений, упрямо тащившихся за Лисме. Да, Лисме все еще была жива, хотя внешне и походила на одержимый демоном труп: она двигалась рывками, волоча левую ногу. Одежды на ней не было – она превратилась в пепел. Завидев Лисме, ее белоголовый грифон издал радостный вопль, от которого даже у Иссейи заложило уши, и бросился ей навстречу. Это был Охотник – старый, покрытый шрамами грифон, который тем не менее по скорости полета уступал только Крюкохвосту.

Но не успел Охотник приземлиться, как Лисме споткнулась и упала. Маг выпустил последний шар, добив самую стойкую горстку гарлоков, и подбежал к Лисме. Кристалл в его посохе замерцал, наполняясь целебной энергией, которая заструилась в истерзанное тело тоненькой бледно-голубой струйкой. Раны начали затягиваться, женщина-маг задышала немного ровнее и смогла подняться на ноги. Она оперлась руками о колени и постояла так с полминуты, собираясь с силами. Охотник, подозрительно косясь на Калиена, вытянул громадное крыло и стал потихоньку отталкивать его от своей любимой наездницы. Иссейя приказала Ревас спускаться.

– Гномы, – прохрипела Лисме, кое-как закидывая в седло левую ногу. – Они до сих пор там.

– Я вернусь за ними, – пообещала Иссейя и оглянулась, ища глазами братьев.

Тунк и Мунк стояли в полной боевой готовности, воинственно потрясая топорами, которые, судя по блестящим лезвиям, не поразили сегодня ни одного врага.

– Лететь сможешь?

– Смогу.

Лисме намотала поводья на запястье, оперлась о переднюю луку седла и закрыла глаза. Затем сделала медленный прерывистый вдох, выдохнула и кивнула. Последние бусины, чудом уцелевшие в ее парике, соскользнули с оборванных веревок и скатились на землю.

– Да, смогу. Если только не придется с кем-нибудь сражаться по пути.

– Хорошо. Лети в Хоссберг, скажи Гараэлу, пусть пришлет еще двух грифонов, чтобы забрать гномов, а также отряд разведчиков – прочесать здесь все и убедиться, что вход на Глубинные Тропы действительно надежно запечатан. А еще скажи, что мы не подвели. Время прорывать блокаду.

– Передам все до последнего слова. – Лисме измученно улыбнулась.

И Охотник, хлопая крыльями, поднялся в воздух.

Глава 13

5:19 Священного

Ты можешь ему помочь?

В тихом голосе Данаро слышалась безысходность. Разговаривая с Иссейей, Страж рассеянно теребил угол жесткого походного одеяла. Судя по разлохмаченным краям, только этим он и занимался предыдущие сутки.

Данаро почти полностью оправился от ран, но лекари пока не спешили выпускать его из лазарета: они собирались еще пару дней понаблюдать за его раненой ногой, опасаясь, что в нее попало слишком много яда. Однако самого Данаро его нога волновала в последнюю очередь.

– Мой грифон спас мне жизнь, – продолжал Данаро. – Должен же быть какой-то выход, какое-то средство… Мой Сорокопут не станет вурдалаком!

– Ни в коем случае, – пообещала Иссейя.

На Данаро было жалко смотреть. Все наездники боятся, что их грифон может погибнуть в бою, как это случилось с Путником… Но такая смерть, как бы ужасна она ни была, все же лучше, чем медленное и мучительное превращение в вурдалака.

– Я слышал, в Ферелдене растет цветок, который… – начал было Данаро, но тут же умолк, сокрушенно качая головой. – Это всего лишь сказка. Да, я уже и в сказку поверить готов, дурак несчастный! Нет в мире никаких волшебных цветов, а если и были – их уже давно все выдрали, до последнего цветочка!

– Кое-что все же можно попробовать, – сказала Иссейя, неуверенно глядя на мага. – Если, конечно, ты готов.