Последний полет Шестипалого

-Если «Затворник» наиболее кастанедианская вещь Пелевина, то что можно сказать о «Стреле» или «Принце Госплана»?

–«Стрела» опубликована после повести о цыплятах. Эти вещи находятся рядом, фактически по соседству, а потому определенным образом сближены, сходны как по ключевым образам, так и основным темам. Но в «Стреле» будет меньше Кастанеды, о чем я буду говорить более подробно в ходе обсуждения этого, не менее интересного и замечательного произведения.

-А «Жизнь насекомых» или более поздние вещи Пелевина? Разве там он перестает говорить о Кастанеде?

–Я вижу «Жизнь насекомых» как пространство, где меняется настроение, а вместе с ним и интонация автора. В «Затворнике» Пелевин ещё верит, что улететь все-таки можно, тогда как в «Жизни» пытается надеяться. Но не будем забегать вперед. Давайте говорить о нашей птичьей истори. О «Затворнике и Шестипалом».

*2*

-В название повести неслучайно вынесено только два имени, прозвища. Это Затворник и Шестипалый. Затворник – таинственная и мудрая птица неопределённого возраста, тогда как Шестипалый – желторотый птенец, изгой и аутсайдер. Всё начинается со случайной встречи, но постепенно перерастаёт в отношения ученика и учителя, а немногим позже искреннюю, крепкую дружбу.

-Кастанеда знакомится с доном Хуаном на остановке, а Шестипалый на некотором отдалении от кормушки?

–Совершенно верно. Аналогия очевидна. Уже с первых строк мы видим в лице Затворника созерцателя-мудреца, который смотрит на Солнце, пока Шестипалый пытается выжить, философствуя, либо же мыслить, выживая.

-Затворник – отшельник? Почему он назван именно так, а не иначе?

–Имена геров – удачная творческая находка Пелевина. В одном из них нам слышится что-то духовное, сакральное и возвышенное. Другое звучит проще, напоминая детские клички или прозвища домашних животных. Правда, учитель Шестипалого не уходил в затвор, пытаясь отгородиться от мира и посвятить себя Богу. По своему образу жизни, он ближе к страннику между мирами, тому же дону Хуану, который может найти практическую пользу от пребывания в любом месте.

-Затворник противопоставляется птичьему социуму?

–Да. Мы видим пыльную галдящую толпу, сгрудившуюся возле кормушки. И нам достаточно одного взгляда на это, чтобы составить представление о сородичах Шестипалого. Мы не хотим туда идти, мы не желаем туда возвращаться. Да и слова Затворника говорят сами за себя. Обращаясь к Шестипалому, он подчеркивает: это у вас так говорят? Он как бы разграничивает себя и тех, кто толпится возле кормушки.

-Там, где обитает Затворник – социума нет, и быть не может?

-Как и наоборот.

-Но как Шестипалый понимает, что Затворник – это затворник, ну или мудрец, учитель и маг?

–А он и не понимает. Писатель представляет Затворника чуть более необычным, чем все остальные. Его выдает речь, то как он мыслит, но не внешний вид. Здесь мне видится небольшой сюжетный фейк, так как учитель Шестипалого значительно старше своего желторотого падавана.

-Вряд ли кто-то обращает на это внимание.

–Да, текст – как это принято сейчас говорить – заходит, находит своего читателя.

-Наверное, и Карлос мог бы пройти мимо дона Хуана, случись им встретиться в каком-нибудь другом месте?

–Возможно, ведь Хуан также не показался Кастанеде заслуживающим особого внимания. Он видел в нем простоватого индейца, которого можно использовать в своих интересах. Например, нанять за пару баксов в качестве проводника

-Можем ли мы назвать Затворника главным героем повести?

– В «Затворнике и Шестипалом» находит отражение то, что мы видим на примере книг Кастанеды. Ученик и учитель как бы дополняют друг друга. Вроде бы, в основе основ – образ дона Хуана. Учитель Кастанеды – это ключ от дверей иной, отдельной реальности. Я бы даже сказал, что сочинения Кастанеды чуть ли не целиком и полностью посвящены дону Хуану, как человеку знания, учителю с большой буквы, нагвалю. С другой стороны, чем бы были книги Кастанеды без Карлоса?

-А в чем заключается особенность Кастанеды? В чем его незаменимость для этой истории?