Последний полёт «Прогресса»

— Здравия желаю, товарищ рейд-полковник, — козырнул он, внимательно осматривая меня с головы до ног. — Вам нужен генерал Грачев? Так он на орбите, на борту «Восхода».

— Черт бы тебя… — выругался я. — Здесь-то, на планете, кто главный?

— Рейд-полковник Амундсен. Вон он, пленных допрашивает.

Поманив остатки разведывательной экспедиции, я подошел к офицеру с тремя звездами на левом плече скафандра. Тот как раз, получив очередной неудовлетворительный ответ, махнул рукой сержанту, приказывая пристрелить еще одного военнопленного. Я вежливо кашлянул, привлекая внимание командира. Он раздраженно повернулся, явно намереваясь послать меня куда подальше, но, увидев столь интересную компанию, замер, удивленно подняв кустистую бровь. Прокашлявшись, я отрапортовал:

— Товарищ рейд-полковник! Разрешите доложить информацию галактической важности?

— Да кто ты такой? — проревел он в ответ. — Почему без скафандра? И кто эти черти с тобой?

— Я — рейд-полковник Андреевских, — представился я. — А это — флот-лейтенант Обаха, а те двое…

— Так, отставить! — рявкнул командир, выхватывая из кобуры пистолет. — Пленных кончать всех. А вы, Андреевских, и вы, Обаха, арестованы по приказу Императора Виктора I!

— Чего? — в один голос воскликнули мы с Жаклин.

За спиной звякнул оброненный кем-то бластер. Я обернулся, надеясь, что мои спутники хоть что-то понимают. Нифига. Вернее, не все. Лейтенант застыла, быстро хлопая ресницами, Лима тоже стоял, открыв рот, и даже выронив из рук оружие. А Винсент целился в меня из БУКа, и, при этом, широко улыбался во все тридцать два зуба, гнида.

Глава 17

Тюремный блок «Восхода» — флагмана Андрадорской десантной дивизии Империи разительно отличался от изоляционной зоны на Квессине-3. Камера, хотя и не с деревянными стенами и дырой в полу вместо туалета, а с нормальной кроватью, головизором и душевой кабинкой, со стенами из кристаллокерамических плит с адамантиевой сеткой, дабы пресечь возможность несанкционированных контактов, и силовым полем вместо хлипкой деревянной двери, запирающейся снаружи на засов. Впрочем, была одна общая черта — здесь кормили так же погано. Консервированная каша, консервированная ветчина, консервированная рыба… погано — это если не сказать хуже! Вместо «Тархуна» — «Дюшес»! Такого зверского отношения к заключенным я от нового правительства, тем более — того, у руля которого стоит мой двоюродный дядька, не ожидал… не менее поганым было и то, что теперь я находился в камере один — не с кем было даже поболтать, не говоря о чем-то еще, и что случилось с флот-лейтенантом — не имел ни малейшего понятия. Но догадывался, что, скорее всего, ничего хорошего. Оставить Обаху в живых — хоть Амбара, хоть Жаклин, было бы грандиознейшей политической и стратегической ошибкой, которую Виктор Павлович, все жизнь прослуживший в Комиссариате, совершить никак не мог. Если рубить — то под корень, и никак иначе.

Раздражало бездействие и неизвестность. Даже бесило. Пожалуй, это был один из немногих моментов в моей жизни, когда единственное, что я мог сделать — это ждать, не имея ни малейшей возможности оказать хоть какое-то влияние на свою дальнейшую судьбу. Ждать, пока десантники найдут все заводы, все фабрики, все склады на Квессине-3, и… и со мной что-нибудь произойдет. Скорее всего — крайне нехорошее. Если бы жизнь рейд-полковника Андреевских сочеталась с планами нового правительства, я бы находился сейчас где угодно, только не в тюрьме.

Похоже, схронов на планете хватало, и без опыта Федерального Бюро Разведки найти их было не так-то просто. Без часов, без малейшей возможности определить время, я считал дни по циклам «завтрак-обед-ужин». Круг — сутки, еще круг — еще сутки. Вместо седьмого обеда в камеру зашел никто иной, как сержант ван Ванкелен. Только одет он был уже не в форму десантника, а в совершено нормальный, гражданский костюм, какие предпочитают эсэсовцы.

— Здравия желаю, — усмехнулся он.

— Как ты думаешь, что мне мешает задушить голыми руками? — поинтересовался я.

— Для начала — это, — Винсент извлек из наплечной кобуры БСМ, излюбленное оружие агентов Секретной Службу, и щелкнул предохранителем.

— Все что ли? — рассмеялся я.

— Нет, есть еще кое-что, — покачал головой марсианин. — Замочи меня, и охрана тебя прикончит быстрее, чем ты удостоишься аудиенции у Императора Виктора I.

— Он здесь? — подскочил я на кровати.

— Ну, как тебе сказать, — пожал плечами ван Ванкелен. — Не весь, а его голографический образ. И он хочет поговорить с тобой.

— Пошли! — с готовностью воскликнул я.

Может, наконец, теперь хоть что-то прояснится? Хоть смысл самоубийственной экспедиции на «Прогресс», или каким образом мой двоюродный дядя, вдруг, стал Императором, а Федерация — Империей? И сколько вообще мне осталось дышать? Или же у бывшего комиссар-генерала иные планы на мой счет? Ограничится бессрочно ссылкой? Желательно, на Лентис-2.