Последний полицейский

Один мотив очевиден: деньги. Та самая причина, по которой люди крадут, потом продают запрещенные вещества и совершают убийство, чтобы скрыть преступление. Ради денег. Особенно теперь, при высоком спросе и низком предложении. Кривая роста цен на наркотики ползет вверх, и кое-кто готов рискнуть, кто-то решает нажить состояние.

Но что-то тут не вяжется. Не тот преступник, не то преступление. Не тот риск. Убийство, двойное убийство и дело хуже убийства — чего ради? За деньги? Риск тюремного заключения, казни, потери того немногого времени, что еще осталось? Только за деньги?

Я скоро узнаю все ответы. Я собираюсь спуститься вниз, сделать свою работу, и тогда все закончится. Эта мысль, что все закончится, — неизбежная, безрадостная, холодная — накатывает, и я крепче стискиваю газету. Убийца Питера, убийца Наоми заходит в лифт, а я, выждав несколько секунд, спускаюсь по лестнице.

* * *

Утро холодное. Хирургическая лампа не горит, в морге тускло и тихо, как внутри холодильника или в гробу. Я вступаю в ледяную тишину и успеваю увидеть, как Эрик Литтлджон обменивается рукопожатием с доктором Фентон, которая коротко, деловито кивает ему.

— Сэр.

— Доброе утро, доктор. Как я предупредил по телефону, к десяти я жду посетителя, а пока рад быть полезным.

— Конечно, — говорит Фэнтон, — спасибо.

Голос директора «Духовных услуг» звучит приглушенно и тактично, пристойно. Литтлджон источает дух респектабельности: золотистая бородка, умные глаза, красивый новый пиджак из светлой кожи, золотые часы.

Золотые часы… новый пиджак… Но деньги — не объяснение для всего, что он сделал, всех ужасов, что совершил. Я не могу поверить. Что бы там ни падало на нас с неба.

Я прижимаюсь к стене в дальнем углу, у самой двери, ведущей в коридор и к лифтам.

Литтлджон оборачивается и низко, уважительно склоняет голову перед констеблем Макконнелл, которой полагалось бы смотреть скорбно, согласно роли, а смотрит она раздраженно. Может, потому, что, следуя моим инструкциям, надела юбку и блузку, взяла в руки черную сумочку и хвостик на затылке распустила.

— Доброе утро, мэм, — приветствует ее убийца Питера Зелла. — Меня зовут Эрик. Доктор Фентон пригласила меня, как я понимаю, по вашей просьбе.

Макконнелл серьезно кивает и начинает сочиненную нами речь.

— Мой муж Дэйл взял и застрелился из старого охотничьего ружья, — говорит Макконнелл. — Не понимаю почему! То есть я понимаю, но я думала… — Тут она делает вид, что не в силах продолжать, голос ее дрожит и срывается. — Я думала, мы проведем остаток времени вместе, вместе до конца…

Вот так, очень впечатляет, констебль Макконнелл!

— Повреждение довольно серьезное, — говорит доктор Фентон, — поэтому мы с мисс Тэйлор решили, что ей легче будет впервые увидеть тело мужа в вашем присутствии.

— Конечно, — кивает он, — несомненно.

Я обшариваю его глазами с головы до ног, ищу выпуклость от спрятанного оружия. Если оружие при нем, то хорошо спрятано. Но я думаю, он безоружен.

Литтлджон озаряет Макконнелл лучами доброты, утешает, касается ее плеча и оборачивается к доктору Фентон.

— Где же, — деликатно, вполголоса спрашивает он, — сейчас муж миссис Тэйлор?

У меня поджимается живот. Я закрываю рот ладонью, сдерживаю дыхание, сдерживаю себя.

— Сюда, — отвечает Фентон.

Вот она, поворотная точка всего расследования! Литтлджон бережно направляет фальшивую вдову Макконнелл, а Фентон ведет их через комнату в мою сторону, к коридору.

— Мы положили тело, — объясняет доктор Фентон, — в бывшей часовне.

— Что?

Литтлджон спотыкается, в глазах загораются страх и смятение, а у меня сердце застревает в горле. Потому что я прав! Я так и знал, что прав, и все равно не могу поверить. Я всматриваюсь в него, представляю, как эти мягкие руки закручивали черный ремень на шее Питера Зелла, медленно затягивали. Представляю пистолет в его дрожащей руке, большие темные глаза Наоми.

Еще секунда, Пэлас. Еще секунда.

— Думаю, вы ошибаетесь, доктор, — тихо обращается к Фентон Литтлджон.

— Ничуть, — коротко отвечает она и натянуто улыбается Макконнелл. Она, Фентон, наслаждается моментом.

— Нет, вы ошиблись. Часовня не действует, она заперта. — Литтлджон настаивает, а что ему еще остается?

— Да, — вступаю я, и Литтлджон подскакивает. В этот миг он точно понимает, что происходит, озирается, а я выхожу из тени, подняв пистолет. — А ключ у вас. Ключ, пожалуйста.

Он, онемев, смотрит на меня.

— Где ключ, сэр?

— Он… — Литтлджон прикрывает глаза, снова открывает. Кровь отхлынула от лица, в глазах гаснет надежда. — Он у меня в кабинете.

— Пойдем туда.

Макконнелл достает из черной сумочки оружие. Фентон не вмешивается, но за круглыми очками блестят глаза, она наслаждается каждым мгновением.

— Детектив! — Литтлджон шагает ко мне, голос у него срывается, но он не сдается. — Детектив, я представить не могу…

— Тише, — говорю я. — Помолчите, пожалуйста.

— Да, но… детектив Пэлас, не знаю, что вы напридумывали, но если вы… если вы думаете…