Последний польский король. Коронация Николая I в Варшаве в 1829 г. и память о русско-польских войнах XVII – начала XIX в.

В польской исследовательской литературе хорошо описано, что колонна Сигизмунда и Московская часовня были значимой частью церемониального пространства Варшавы, выстроенного, в свою очередь, в соответствии с семиотическими установками, реализованными в Кракове, главном месте проведения польских коронационных ритуалов[1506]. Помимо этих объектов ключевой точкой триумфальной оси был и Варшавский замок[1507] – место присяги Шуйских. Представительские помещения замка были украшены полотнами, отражавшими польскую память о войнах с Московским царством. Одной из наиболее значимых картин здесь была работа итальянского художника Томмазо Долабеллы, изображавшая присягу Шуйских. Картина с длинным названием «Станислав Жолкевский представляет королю Сигизмунду III и королевичу Владиславу на сейме 1611 г. пойманных царей Шуйских» сейчас считается утраченной, возможно, даже уничтоженной, однако сохранившаяся копия из экспозиции Львовского исторического музея может пролить свет на то, как выглядело полотно[1508].

В центре картины мы видим помост, на котором возвышаются две фигуры – Сигизмунд III и его сын королевич Владислав. Несмотря на то, что последний был избран московским царем, не приходится сомневаться, что ключевым персонажем здесь является Сигизмунд: он занимает более почетную правую сторону[1509] и при том, что тронные кресла изображены стоящими на одном уровне, оказывается на полголовы выше сына. Сигизмунд и Владислав выделяются на общем фоне окружающих их людей в том числе и цветом одежд: для их изображения художник предсказуемо выбирает один из польских национальных цветов – красный. Король и королевич представлены слушающими речь Жолкевского, чья фигура, в плаще и с булавой, расположена в правой (от зрителя) части картины. Долабелла смог вполне отчетливо выстроить взаимодействие между тремя указанными персонажами: Сигизмунд и Владислав развернуты в сторону Жолкевского, а гетман в свою очередь делает жест, направленный в сторону трона. Все пространство вокруг королевского помоста занимают ряды участников действа – представителей польской знати и членов Сената, что должно было указывать на высокий статус происходящего.

Не менее выразительны и фигуры братьев Шуйских, расположенные в нижней части картины. Василий, Дмитрий и Иван предстают перед зрителем облаченными в богатые цветные кафтаны с длинными рукавами на старомосковский манер и очень высокими, особым образом оформленными воротниками. Художник потратил немало усилий на передачу деталей одежды Шуйских: мы видим вычурные узоры кафтанов и разноцветные камни, нашитые на воротники. Из московитов выделяется центральная фигура, по всей видимости царя Василия. Из присягающих он самый высокий, на нем самое яркое (золотое) и, вероятно, самое богатое платье; на его голове высокая меховая – дикая – шапка. Из всех участников действа он также единственный, чье лицо не видно зрителю.

Образы Шуйских выстроены в явной оппозиции к представителям польской королевской власти. Одежда Шуйских отлична от облачения Сигизмунда, Владислава, Жолкевского и других поляков. Использованная в интерпретации образов Шуйских ориенталистская стилистика вполне узнаваема и имеет своей целью соотнести последних с пространством варварства, противопоставленного пространству цивилизованности. Варварскую природу «московских царей» призвано подчеркнуть и изображение восточного ковра, размещенного художником в той же части картины, что и фигуры Шуйских[1510]. Еще одним ключевым символом, который предопределяет оппозицию цивилизация – варварство, является католический крест, триумфально возвышающийся над всеми персонажами.

Ю. М. Эскин отмечает, что картина играла «важную пропагандистскую роль» для демонстрации польского триумфа над Москвой, поскольку случай, когда один монарх пленял другого, был большой редкостью[1511]. Более того, это живописное напоминание об унизительной клятве царя Василия Шуйского размещалось в замке в паре с картиной, посвященной взятию поляками (а значит, утрате русскими) Смоленска[1512]. Полотна использовались как плафоны в двух помещениях, которые вели к Мраморной комнате и Аудиенц-залу Варшавского замка[1513]. Мраморная комната замка, оформленная портретами Вазов и Ягеллонов[1514], была также украшена историческими картинами на тему побед Сигизмунда и Владислава в России. Среди сюжетов фигурировали поход на Москву в 1610 г. и Смоленская кампания 1632 г.[1515]

9.2. Борьба за память о смуте: От первых Романовых до Екатерины Ii