Последний приют

Под молодыми артистами он, конечно же, имел в виду Рюкзан. В нашей труппе ни осталось никого, кто бы не знал, что господин Сервет вбил себе в голову сделать из своей машинисточки актрису. Аллах свидетель, что эта идея принадлежала самой Рюкзан.

— Наш тюфяк изрядно влип, пляшет под ее дудку. Вот увидите, эта баба еще будет нашим патроном и заткнет нам всем рты! — поговаривали в труппе.

В том, что это будет именно так, не сомневался и я. Однако на настоящий момент самым лучшим выходом было держать ее и господина Сервета как можно дальше, дабы обеспечить себе свободу действий.

Пока мы днем и ночью корпели над своими пьесами и с небывалой скоростью делали свою работу, они занимались в других комнатах своей пьесой. Еще во время экзамена комиссия заметила сходство Пертева с Бинемеджьяном. Поэтому главная роль досталась ему. В те часы, когда я бодрствовал, я ходил посмотреть на то, что они делали, но серьезно относиться к их работе не мог.

Вся наша труппа дала бедняге возможность проявить себя, поэтому отступать было поздно, да и несерьезно. Кроме того, я не очень верил в успех этого дела. Продолжая работать, я занимался декорациями. То, что все получилось так быстро, стало для меня настоящим сюрпризом.

Патрон подошел ко мне и сказал, что они начали работать.

— Очень хорошо, — ответил я. — Однако как мы одни справимся со всеми остальными?

Бедняга господин Сервет был очень благодарен мне.

— Это будет началом. Мы нет, «Дама с камелиями» сама по себе залог успеха. Думаю, мы не прогадаем.

— Если хотите, я вам помогу, — предложил я. — Если согласны, тогда за работу, — сказал я и занялся изготовлением декорации, макет которой давно придумал.

* * *

В Самсуне[69] нас поселили в отеле на берегу моря. Труппа захотела прогуляться по городу, дабы удовлетворить свое любопытство. Однако мы помешали этому. Господин Сервет захотел, чтобы актеры, не задействованные в пьесе «Даме с камелиями», не выходили на сцену репетировать. Но я был против.

— Все, вся труппа, все на сцену, — приказал я.

Только Азми нигде не было видно. Мне сказали, что приходил какой-то полковник, и они вместе ушли. Последней пришла Макбуле в очень плохом расположении духа. Она только проснулась.

А Ремзие просто разрывалась на части. Она совсем не обиделась на второстепенную роль.

— Что надо, сделаю, — говорила она, по-детски радуясь.

Немного погодя это действительно понадобилось. Хаккы, несмотря на все его таланты, никак не мог суфлировать.

Может, дело было в Армане: он стоял посреди сцены и удивленно смотрел на Хаккы.

— Я попробую, — сказала Ремзие и вошла в будку суфлера.

— Наша Ледышка нашла свое место, — прокомментировала Макбуле. — Вот и будем ее использовать в качестве суфлера.

И в самом деле, Ремзие ни разу не сбилась. Со второго раза уже повторяла почти наизусть.

— Очень талантливая девочка! — сказал ходжа.

— Ах, если бы все так работали, — произнес господин Сервет.

Глава семнадцатая

Под вечер, когда я устанавливал декорации к драме А. Доде «Арлезианка», на сцене появился высокий полицейский. После официального приветствия он сказал, что господин губернатор ждет меня в городском клубе. Его автомобиль уже поджидал у дверей, что было еще более странным. Вся труппа сбежалась к выходу.

Меня доставили в клуб. Высшие члены муниципалитета сидели на террасе, выходившей в море.

— У нас к вам есть одна просьба, — сказал мне губернатор, после того как сделал заказ официанту. — Выслушав общественное мнение, мы пришли к выводу, что народ хочет, чтобы первой играли «Даму с камелиями».

Я посмотрел на господина Сервета. Было видно, что это его рук дело.

— Скажи, что это невозможно по техническим причинам, господин Сулейман, — в замешательстве произнес господин Сервет. Я как ответственный режиссер высказал все возражения.

— В Республиканской Турции никогда не будет технических невозможностей, — сказал губернатор. — Однажды на этот берег ступила нога Ататюрка. Из ничего собрал он армию и перевернул мир. Давай, дорогой мой, начинай приготовления!

Я понял, что все это было спланировано заранее.

— Эта пьеса и с Кызылаем связана, — добавил министр здравоохранения.

Даже смешно, если смерть женщины больной туберкулезом у кого-то вызывает подобные ассоциации. Я побоялся, что для большей связи они предложат, чтобы на сцену вышли медицинские работники и санитары. И поблагодарил Аллаха, что они не додумались до этого.

— Как прикажете, — произнес я и склонил голову в знак согласия.

Во главе с господином Серветом мы должны были сказать вступительное слово. Ничего не поделаешь — премьера. В каком сне мы могли видеть такое внимание со стороны губернатора?

Я немедленно вернулся в отель. Когда я сообщил новость, актеры пришли в замешательство. Увидев, что Рюкзан не удивилась, я все понял.

Разве не говорил господин Сервет, что имя этой девушки давным-давно у всех на слуху и, не увидев ее на сцене, мы оставим любопытство народа неудовлетворенным?