Последний рассвет Тарайи

– Да, Зор, славного ты воина возродил! – поддержал Маргас Размида, – Такого даже я не видывал раньше, а повидал многое! – Генерал подошёл к Качудаю хлопнул того по плечу, рассмеявшись, – Крепка Мидея-Матушка на славных ратников!

Степняк был удивлён такому вниманию к его персоне и не привыкший хоть к каким-либо чествованиям – сильно стеснялся, пряча взгляд, клоня голову вниз. Он сейчас чувствовал ту искренность, с которой все одаривали его добрым словом и не знал, как себя повести.

Впервые за долгое время эта встреча заставила появиться на лицах мидейцев искренние улыбки, а у некоторых они и вовсе были впервые в жизни. Они все до единого давным-давно себя похоронили, и сейчас искренне радовались встрече друг с другом, дорожа каждым вдохом тяжёлого чужого воздуха. Каждый старался запечатлеть в своём сознании те новые эмоции, которые даровал им новый миг этой странной реальности, о которой не так давно никто из них даже помыслить не смел. Горящая Арея, хмурая арейская луна – они производили гнетущее впечатление, тревогой окутывая душу, что мидейцы ещё пуще прежнего стремились форсировать события и не дать такому случиться на родной земле.

Маргас рассказал, что птицу их захватили сразу же, как только они оказались внутри, и против воли утянули следом на арейскую луну. В какой-то момент удалось ускользнуть. Птица, словно видела мысли тех, кто был в её чреве, и старалась лететь по воле своих гостей. Но не удалось до конца совладать с побегом и здесь неподалеку их летающее пристанище благополучно рухнуло. Не по нраву ей были все-таки обиталища румд, что за короткое время она терпела уже дважды подобный крах. Но как утверждал Маргас, всё было хорошо – птица успела набрать скорлупу, и очередное столкновение с землей не причинило никакого вреда. Не успев, как следует очухаться после крушения, они столкнулись с верховыми румдами, которые непонятно откуда взялись именно в том месте на безжизненном плато. Справиться с ними было не сложно, и после быстрой победы, отправились в сторону, где пролетая, видели, как Зор с помощью аваджары отрезал преследователей. А вот на подходе к ущелью путь преградило уже знатное войско, по меньшей мере в пять сотен клинков, да и румды в этот раз оказались вооружены. Одних одолели, полезли другие, да с такой прытью, что думали – не сдюжат, но устояли. И вот пошла вторая атака, где уже все были свидетелями того переломного момента, ну и дикого безудержного боя Качудая, о котором почти каждый не преминул периодически напоминать сейчас степняку, что тот даже отстранился от всех подальше, в попытке избавиться от той неловкости, сильно стеснявшей его.

– Сколько нас? – Зор окинул взглядом бойцов.

– С тобой семьдесят один, – нахмурил брови Маргас, переменившись во взгляде, – Прости, Зор, мы всё сделали, что могли. Теперь их пристанище в этих песках.

– Гаруда Всевышний! – Качудай посмотрел в хмурое небо, приложив ладони к лицу, затем к груди, – Прими к себе детей своих верных, одари крыльями великими, дозволь полёт вершить в твоём чертоге вечном!

– С миром, братья… – прошептал Зор, глядя куда-то вдаль.

– Поспешить бы, Урус-Зор?! – Всё ещё стесняясь, переминался с ноги на ногу Качудай.

– Впереди вечность…

– Урус-Зор, ведь Тарайя ещё жива, не верь каращеям, они лживы!

– Я знаю, что ты тогда не спал, – усмехнулся Зор, – Ты меня обманул.

– Не держи гнева за мой обман, но я не хотел, чтобы ты в жертву принёс путь наш, сохранив тела эти бренные. Они ничто, а путь велик и вступив на него однажды, мы рано или поздно достигнем вечности, и вот тогда никто не сможет нас низвергнуть в бездну. Ты сам учил меня этому…

Воздух вдруг повело волнами, как от горячего марева. По слуху резануло громким гулом. Все насторожились, похватались за мечи, озираясь по сторонам. Неподалёку, у спуска в ущелье небольшими вихрями стали кружить пески вдоль кромки обрыва. Медленно с тихим треском из ущелья поднялся огромный шар – он был точь-в-точь лоскутный разноцветный, но в размерах необъятный. Шар замер недалеко от поверхности плато. Все присутствующие внезапно начали слышать странные неразборчивые голоса, постепенно переходящие в связную речь.

Песчаные вихри успокоились и из-за обрыва показались румды. Человек десять, они взобрались наверх верхом на распарах. Процессия медленно переместилась ближе и замерла на месте, в сотне шагов, не решаясь двинуться дальше.

Всем было почему-то спокойно и понятно, что румды не имели дурных намерений, поэтому особо никто не нервничал, хотя ещё одно нашествие многотысячной армии бородачей мидейцы вряд ли бы выдержали.

– Вашими образами свершим вопросы наши! – неестественно громко вдруг заговорил румд, выехавший вперёд из процессии. Он был в золотистых латах, укрывавших плечи, грудь, колени, а в одной руке держал длинный шест, с крупным кристаллом в навершии, сильно сверкавшим множеством замысловатых граней, хотя и день был пасмурный.

– Ты! – вытянул руку вперёд предводитель, указывая на Зора, – Что взамен возьмёшь за бога своего?

Румды вскинули руки к небу, звонко крикнув что-то нечленораздельное.