Последний рассвет Тарайи

– Там Тарайя осталась. Она клятву понесла каращеям, чтобы меня спасти и ту клятву нужно прекратить. Да и пути выведать надобно у тулейцев, что устроители древние оставили. Каращеи тулейцев неволят, а урайцев лживыми клятвами льстят или вовсе воюют уже, кто знает. Если мы все уничтожим здесь, они найдут способы проникнуть иначе. Пока есть пути в пространстве темном, проносящие помимо чертогов земных, они смогут прийти. Я должен знать все это, должен понимать и только так есть способ сохранить народы земель. Тарайя сказывала, что каращеи просто так не приходят, на то причина всегда бывает весомая. У них есть цель, и цель не праздная – не просто людей уничтожить, земли захватить, а в чем-то ином смысл, понимаешь?! Они пришли на Тулею, несмотря на то, что она заперта давно была, но все же сумели и Тулея лишь привалом служит. Они к нам стремятся, здесь их цель, я понял это не так давно, но понял явно. Остановить их можно только на подходах или же вовсе добравшись до варров, а лучше спрос иметь с адивьев главных, тогда и вопросы разрешатся. Ты же, Маргас, передай вести Мерьяну, что армией Солнца Красного правит и Кубаю, что в Дакане воинов растит смелых, чтобы они силы крепили, если я не успею в срок ответы те выведать.

– Ты знаешь, что делаешь и не мне тебя учить, но тебе меня! – Ответил Маргас, приложив руку к груди в знак солидарности, – Сделаю, что в моих силах, но только там, где помощь моя будет важнее. С тобой, Зор, позволь пойти, охранить если смогу в миг трудный и то лучше будет, чем речи буду говорить Мерьяну, да Кубаю. Их и без меня донесут, не утаив ни мысли, в том сноровки большой не надобно. На Земле не нашел я места себе, так может место моё там? – кивнул он на столпы.

– Урус-Зор, без меня тоже ходу тебе не будет, ты знаешь! – Исподлобья посмотрел Качудай. Он сидел на принесенном пихтовом лапнике, ноги его еще были слабы, но уже гораздо лучше, чем в первые дни после боя, – Размид станом управится. Верно, Размид?!

– Управлюсь, только мы все охранители Уруса, что под крылом Гаруды. Мы клятву несем и помним об этом в миг каждый яви нашей! Уйдёте вы – что сирхи делать будут, куда пойдут? Осиротели воины степные, нет больше нас, нет степи вольной, что водой жизни окроплена. Посмотри, Урус-Зор, как сирхи смотрят высоко! Никогда сирх такого взгляда глубокого не имел! Никогда на памяти моей сирх мараджават такой не нес, а все потому, что нет нас больше, и не будет никогда! То взгляд предсмертный, но яркий, будто восход Ра Великого в ясное утро. Мы воздух одним глотком вдыхаем, и как только прекратится вдох тот, так и мараджават исполнен будет, так и падет последний сирх, выдохнув навсегда, очи карие сомкнув, чтобы полет великий видеть, в полете том раствориться! Посмотри, Урус-Зор, как сирхи полны вдохновения! Они все, кто живы сейчас, видели тот танец, что ты смерти посвятил и цель их – путём идти, что выбрал ты, ибо мараджават тот провозглашен тобой и тобою положено ему начало! Оставишь нас – мы предательство совершим по отношению к себе, прервав тот священный бой, на который нас правил Всевышний! Поэтому дорожка наша – следом ступать, священный бой вершить за братьев наших, за жен, за детей, что никогда не увидят новые лета; за степь, за гряду и за леса твои, что колыбелью воину такому были!

– Размид дело говорит, Урус-Зор, – кряхтя поднялся Качудай, прихрамывая подошел к столпам, – Туда нам нужно! – на его лице растянулась улыбка, а взгляд горел азартом, – Здесь воины Гарии останутся, да и вести уже наверняка достигли соседних империй. Гарийцам нет равных в бою, да и каращеев меч гарийский сечет отменно, а нам смерти уготованы, но смерти те пустыми быть не должны, чтобы стыдно не было перед Всевышним представая!

Зор усмехнулся удрученно, задрал голову вверх, посмотрев в узкое отверстие купола, прикрыл глаза. Не так давно он с Яром пил вкусный отвар на высоком уступе и радовался очередному рассвету, а заботой была всего лишь незначительная вещь – сирхов от гряды отвадить. Но даже в самых далеких своих мыслях и подумать не мог, что вскоре Яра не станет, а он будет стоять на развилке миров с оружием в руках, во главе тех же степняков, которые будут слушать каждое его слово. Не думал, что будут руки его в крови чужой утопать, и не будет понимания – что мир творит в себе? Зачем творит…

– Урус-Зо-о-р! – послышался протяжный крик. В чертог вбежал сирх, что стоял у входа в дозоре, – Посланники там из Красного Солнца!

Зор убрал клинок в ножны, которым уже исчертил все стены и вышел наружу, за ним последовали остальные.

Со стороны реки медленной процессией двигались около двух десятков всадников в однотипном походном обмундировании, хорошо шитом, справно прилаженным на каждого. Их сопровождали несколько гарийцев, встретивших на подступах.

– Зор, вести из империи, – быстрой трусцой подъехал и спрыгнул с лошади один из гарийцев, – С тобой говорить хотят. Слово несут, что умысла дурного не имеют.