Последний рейс

Поначалу меня сковывает робость, я словно боюсь быть застуканной и лишь нерешительно перебираю лежащие сверху выцветшие чеки, высохшие ручки и рекламные листовки местных агентов по недвижимости. Постепенно интерес и желание узнать Еву заставляют меня запустить руку поглубже и выгрести из дальнего угла на свет кучку канцелярских кнопок, скрепок и крошечный синий фонарик. В удивлении я перебираю эти мелочи, стараясь разглядеть за ними личность той, которая забросила их сюда, уверенная, что у нее найдется время когда-нибудь навести тут порядок.

* * *

Спустя два часа весь пол в кабинете завален бумагами, которые я выгребла из письменного стола. Я проштудировала их вдоль и поперек: банковские выписки, оплаченные счета за коммунальные услуги и кабельное телевидение, чеки, и везде значится лишь одно имя – Евино. В шкафу нашлась коробка с документами; в общем, ничего особенного, стандартный набор: свидетельство о регистрации автомобиля, карточка социального обеспечения и все такое прочее, – но ни свидетельства о браке, ни страховых документов, неизбежных при длительной болезни и смерти. Ощущение смутной тревоги, беспокоившее меня вчера вечером, когда я только осматривала дом, накрыло с новой силой. Здесь нет никаких личных вещей, семейных фотографий, памятных предметов. Ничего, что говорило бы о присутствии еще одного, другого человека, кроме Евы. Никаких следов любимого и безвременно почившего мужа.

Конечно, можно предположить, что тот был на мели и потому все счета приходили на имя Евы. Или что она, стараясь освободиться от печальных воспоминаний, собрала все его вещи и спрятала в гараже. Честно говоря, как-то мало верится.

В коробке осталась одна последняя папка. Я открываю ее и обнаруживаю там документы о покупке этой половины дома два года назад. За наличные. На имя Евы Мэри Джеймс. Незамужней.

У меня в ушах по-прежнему звучит ее взволнованный, дрожащий голос, когда она рассказывала о муже. О том, как они влюбились друг в друга еще в школе, счастливо прожили восемнадцать лет. О том, как он заболел и мучился и как она решила избавить его от невыносимых страданий. Она плакала.

Лгунья… Чертова лгунья!

Ева

Беркли, Калифорния

Август

За полгода до крушения

К месту встречи Ева, как всегда, приехала заранее. «Хонду» оставила перед входом в парк Тилден, внутрь заезжать не стала, поскольку предпочитала появляться и уходить тихо. Засунула сверток с таблетками в карман, закрыла машину и не спеша двинулась по знакомой тропинке к небольшой поляне, куда студенткой часто сбегала от шума и суеты общежития, чтобы сделать домашку и просто отдохнуть.

В густой тени раскидистых деревьев было довольно свежо, к тому же с залива дул пронизывающий, не по-летнему холодный ветер. Солнце еще светило, но, судя по вздымающимся океанским волнам, скоро его затянет облаками. Ева поглубже засунула замерзшие руки в карманы куртки и еще раз ощупала пакет.

Как же она любила это место! И сейчас, вернувшись спустя столько лет, радовалась встрече, будто со старым другом. Узнавала изгибы мощных стволов и очертания крон. Вспоминала, как приходила сюда после занятий и раскладывала книги на столе для пикников или прямо на траве, если была хорошая погода. Где теперь та старательная, серьезная девочка? Пропала, исчезла навсегда… вместе с мечтами о другой жизни, в которой есть нормальная работа, семья и друзья. Остался лишь ее полузабытый образ, размытый и неуловимый, как лица в мчащемся мимо поезде.

К счастью, на поляне никого не было. Под огромным дубом стоял все тот же обшарпанный деревянный стол с прикованной к нему бетонной урной. Ева взглянула на часы – клиентка должна скоро появиться, но время еще есть. Она присела на скамью и предалась воспоминаниям.

* * *

Фиш контролировал оборот наркотиков в Беркли и Окленде, Декс был его помощником.

– Большинство дилеров быстро попадаются, – сразу предупредил он Еву, когда они сидели за столиком в прибрежном ресторане в Сосалито. Декс решил с шиком отметить вступление Евы в дело (а может, просто не хотел светиться в Беркли, где полно ее недавних однокурсников).

Сан-Франциско на другой стороне залива тонул в густом тумане. Над его плотной пеленой виднелись лишь верхушки небоскребов. Где-то там под белой завесой скрывался приют Святого Иосифа, в котором выросла Ева. Монахини, воспитавшие ее, ни капли не сомневаются, что она с успехом постигает тайны химии в университете и скоро окончит его с отличием. Пусть пребывают в счастливом неведении. Им вовсе ни к чему знать, что ее с позором выгнали с факультета еще три дня назад и она вынуждена ночевать у помощника местного наркобарона и спешно осваивать науку изготовления и продажи «колес».

– Но тебе это не грозит, – успокоил ее Декс, когда Ева повернулась и посмотрела на него. – Поиск клиентов – моя забота. Никакого риска.

– Подожди, я не поняла. Так мне надо делать или продавать? – уточнила Ева.

К их столику подошел официант и положил счет. Декс терпеливо дождался, пока тот исчезнет, и ответил: