Последний рейс

Осталось осмотреть только прикроватную тумбочку. В верхнем ящике снова дорогой крем для рук, пахнущий розами, упаковка жаропонижающего и в самом дальнем углу… Фотография! Наконец-то. Свежий снимок, на котором Ева позирует рядом с пожилой женщиной возле стадиона в Сан-Франциско. У них за спиной стоят картонные фигуры игроков местной бейсбольной команды «Джайентс» и растянут огромный баннер. Ева улыбается, обнимает женщину за плечи и выглядит беззаботной и веселой, словно преследователей нет и в помине. Интересно, рядом с ней подруга или жертва?

Под ножницами и рулеткой обнаруживается еще кое-что. Конверт с пачкой бумаг, скрепленных зажимом. Судя по дате на первом листочке, отправлены они тринадцать лет назад из некоего места, названного в честь святого Иосифа. Монастырь? Церковь? Буквы мелкие и блеклые. Мне приходится подойти к окну, чтобы разобрать их.

Дорогая Ева!

Надеюсь, ты пребываешь в добром здравии, прилежно учишься и получаешь хорошие оценки. Хочу сообщить, что по прошествии более восьмидесяти лет приют Святого Иосифа наконец переходит в ведение окружной системы опеки. Думаю, это к лучшему, ведь все мы, не исключая сестру Катрину, уже не так молоды, как раньше.

В детстве ты часто спрашивала о своей родной семье, однако тогда правила запрещали нам отвечать на твои вопросы. Теперь же, когда тебе исполнилось восемнадцать, я могу удовлетворить твое любопытство. Копии всех документов ты найдешь вместе с этим письмом в конверте. Если захочешь выяснить подробности, отправь официальный запрос в окружное управление. Насколько мне помнится, твое дело вел Крейг Хендерсон.

Ты должна знать, что после того, как тебя в последний раз вернули из приемной семьи, я связывалась с твоими родными в надежде, что они переменят решение и заберут тебя. Однако этого не случилось. Твоя мать боролась с зависимостью, и все их силы уходили на заботу о ней. Собственно, по этой же причине тебя сюда и поместили.

К счастью, несмотря на все невзгоды, ты выросла замечательным человеком. Мы до сих пор помним тебя и гордимся твоими достижениями. Сестра Катрина постоянно штудирует газеты в надежде прочитать о великом научном открытии, сделанном тобой. Мне приходится напоминать ей, что ты еще только учишься. Мы будем очень рады, если ты позвонишь или приедешь к нам, чтобы рассказать о своей новой увлекательной жизни в Беркли. Тебе суждено вершить великие дела.

С любовью ко Христу,

сестра Бернадетта.

Я откладываю письмо и просматриваю остальные бумаги. Первая – фотокопия рукописного документа о приеме двухлетней девочки в католический приют. Судя по дате, произошло это около тридцати лет назад.

«Девочка Ева, поступила в 19:00; мать, Рэйчел Энн Джеймс, от беседы уклонилась, подписала отказ от родительских прав. Документы переданы в окружное управление, ответ ожидается».

Следующая бумага – двадцатичетырехлетней давности – уже более душевная.

«Ева вернулась к нам вчера вечером. Это было ее третье и, боюсь, последнее усыновление. Мы будем заботиться о ней, сколько велит нам Господь. Ее дело передано инспектору К. Х. – особых подвижек можно не ждать».