Последний рейс «Лузитании»

Казалось бы, что эту запись командир подводной лодки сделал совершенно излишне, ведь ранее он уже зафиксировал в журнале, что не мог установить названия своей самой крупной жертвы, пока не разглядел золотые буквы у нее на носовой части прежде чем судно зарылось в воду.

Швигеру был оказан восторженный прием, которого он в общем-то ожидал. Но из штаба флотилии просочились слухи о том, что кайзер, оценив мировую реакцию на происшедшее, уже не выказывал удовольствия.

13 мая была отправлена первая нота президента Вильсона Германии. В ней содержалось требование отказаться от таких действий, как потопление «Лузитании», и дать заверения, что в будущем атаки на невооруженные торговые суда без предупреждения производиться не будут.

Содержащееся в ноте утверждение о «бесспорных» правах Америки было воспринято всеми с удовлетворением. Однако одни, в том числе и бывший президент Рузвельт, выражали неудовольствие ее чрезмерной мягкостью, другие, в том числе государственный секретарь Бриан, наоборот, считали ноту слишком жесткой. Специальный советник президента Вильсона Эдуард Хауз 5 мая получил от него телеграмму с просьбой дать совет в связи с нападением на американское нефтеналивное судно [65]. Хауз ответил, что угроза Германии начать неограниченную подводную войну должна быть принята за чистую монету.

Телеграмма Хауза президенту Лондон, 5 мая 1915 г.

Я считаю, что в настоящем случае достаточно будет резкой ноты с указанием, что вы намерены потребовать полной компенсаций.

Я опасаюсь, что в любой момент может произойти более значительное нападение, так как они совершенно не считаются с последствиями.

Эдуард Хауз

7 мая он записывает в своем дневнике о свидании с королем Георгом V, происходившем в Букингемском дворце в полдень этого дня, т. е. не более чем за два часа до того, как огромный лайнер компании «Кунард» был торпедирован: «Мы начали достаточно странно, мы заговорили о том, что немцы могут потопить какой-нибудь океанский пароход… Король заметил:

«- А вдруг они потопят «Лузитанию» с американскими пассажирами на борту…»

Хауз решил обсудить этот вопрос этим же вечером в американском посольстве в Лондоне, где он должен был присутствовать в качестве почетного гостя. При этом он думал, согласится ли посол Пейдж с его ответом королю, суть которого состояла в следующем: «В подобном случае Америка будет достаточно оскорблена нарушением своих прав, чтобы вступить в войну».

Многие спасенные с «Лузитании» были склонны согласиться с полковником Хаузом, что война неминуема.

Матрос Махоуни, например, опять был в море, где вел теперь уже личную войну против Германии. Бернард и Дональд - оба были в рядах британской армии. Доктор Фишер и. Дороти Коннер были заняты госпитальной и хозяйственной работой во Франции.

Д. А. Томас, нисколько не напуганный происшедшим, посоветовался с Уайтхоллом насчет обратной поездки в Соединенные Штаты с целью покупки боеприпасов и другого военного снаряжения для Великобритании. Таким образом, он начинал свою собственную контратаку.

24 мая Америка вновь вспомнила о своих потерях. Прибыл лайнер «Нью-Йорк» с несколькими спасенными с «Лузитании». В его нижних трюмах прибыли тела менее удачливых путешественников, среди них находилось и тело Чарльза Фромана.

На следующий день тысячи людей заполнили 5-ю авеню перед храмом, где должна была состояться заупокойная служба по Фроману. Внутри храма скорбящие актеры и актрисы, авторы пьес и театральные управляющие слушали раввина Джозефа Сильвермана, читающего нараспев погребальные молитвы. Гроб был украшен просто - единственным букетиком фиалок от Мод Адаме.

Тела Чарльза и Мэри Плэмандон также прибыли в Нью-Йорк. Многие жители Чикаго прервали утром свои дела, чтобы присутствовать на торжественном реквиеме в их память в соборе Святого Имени.

Элизабет Дакворт по восстановлении сил вновь надела свое серое хлопчатобумажное платье и приступила к работе на фабрике боеприпасов королевского арсенала в Блэк-борне.

По мере того как война в Европе набирала силу, антигерманские чувства выросли до небывалого уровня. Герберт Эрхардт сменил свое имя на «Гервард», а Роберт Виманн официально стал Бернсом.

15 июня лорд Мереей, который вел расследование по делу «Титаника», начал следствие «по делу о гибели парохода «Лузитания». В течение шести недель в зале Вестминстерского аббатства он и эксперты-консультанты министерства торговли выслушали показания 36 спасенных, включая капитана Тернера, и других квалифицированных свидетелей [66].

Выводы были по существу такими же, как и у следователя Хоргана в Кинсейле. Капитан Тернер и его судоходная компания были освобождены от ответственности, и всю вину возложили на тех, кто замыслил преступление, и тех, кто его осуществил.