Последний ряд, место 16

– От состоятельных людей все хотят только одного – денег. Друзья и родственники, знакомые и незнакомые, мужчины и женщины. Все, вступая с тобой в беседу, подспудно имеют в виду деньги, которые они намерены из тебя выкачать. Разными способами. Кто-то просит, кто-то требует, кто-то пытается обмануть, кто-то увлечь мнимыми будущими прибылями. Голованов попытался шантажировать. Когда не получилось, решил разжалобить. Я ему подыграл. Сделал вид, будто у него получилось.

– У него и в самом деле получилось, – усмехнулась Дана. – Десять тысяч евро. Неплохая сумма.

– Незначительная, – отмахнулся Михайлов. – По сравнению с возможностью никогда больше не видеть этого типа.

Михайлов вспомнил, что Голованов убит и его фраза может быть не так понята. Он кашлянул и поднял глаза на Дану.

– Вы понимаете, что я имею в виду?

– Безусловно, – улыбнулась она.

Эльдад Канц, мрачно наблюдавший за этим диалогом, кашлянул, привлекая к себе внимание, и, убедившись, что Михайлов закончил беседу с Даной, спросил:

– В котором часу Голованов ушел от вас?

– Дайте сообразить. – Михайлов наморщил лоб. – Он пришел в двенадцать. Минут пятнадцать мы беседовали. Причем половину этого времени я читал его так называемые документы. Потом он считал деньги. Ушел… Думаю, где-то в половине первого. Плюс пять-семь минут.

– От двенадцати тридцати до двенадцати сорока? – Эльдад взглянул на бизнесмена.

– Примерно так, – кивнул Михайлов. – Он попросил заказать ему такси. Моя секретарша заказала. И он уехал.

– Странно, – проговорил лейтенант Канц. – Почему он попросил заказать такси? Ведь его за воротами ждала машина.

– Не знаю, – Михайлов равнодушно пожал плечами. – Получив деньги, он стал каким-то странным. Мне показалось, что он куда-то торопится.

Лейтенант вновь сделал пометку в блокноте.

– В два тридцать, то есть через два часа, Голованов вошел в кинотеатр Cinemax, где его убили во время сеанса. Вы не знаете, где он провел эти два часа?

– Нет, конечно. Откуда мне это знать? Но я же сказал, что он, получив деньги, куда-то заторопился. Мне, во всяком случае, так показалось.

– Может быть, он упомянул, куда он торопится?

– Нет, – отрезал Михайлов. – С чего ему со мной откровенничать? Мы расстались вовсе не друзьями. Я терпеть не могу шантажистов. Да и он был не очень доволен. Задумывая всю эту аферу, он собирался, как я понимаю, выудить у меня гораздо большую сумму. Но не вышло.

– А где вы были после того, как от вас уехал Голованов?

– В офисе. Провел оперативное совещание. Со всеми руководителями отделов и служб. В два ноль пять поехал обедать.

– Где вы обедали?

– Дома. Я всегда обедаю дома.

– В одиночестве?

– Нет. С тремя коллегами. Надо было переговорить о кое-каких делах, и я их пригласил к себе. Известные бизнесмены. Фамилии нужны?

– Конечно, – Эльдад перевернул лист блокнота.

– Братья Гликлад, Александр и Михаил. И Йосеф Чернов. Все они мои компаньоны по разным проектам.

Лейтенант Канц добросовестно записал фамилии в блокнот. «Зачем ему блокнот? – подумала Дана. – Ведь разговор записывается на диктофон».

Эльдад поднял взгляд на бизнесмена.

– Скажите, господин Михайлов, а где те документы, которые вы получили от Голованова?

Михайлов беспечно дернул плечами.

– Порвал при нем и выбросил в мусорный ящик. А кому нужна эта липа?

– Вам Голованов передал оригиналы документов?

– Ну, я же не мальчик, – улыбнулся бизнесмен. – И оригиналы, и копии.

– Деньги вы ему передали наличными?

– Конечно. Купюрами по сто евро в банковской упаковке. Конверт он положил во внутренний карман пиджака.

– В момент гибели денег у Антона Голованова не было.

Михайлов пожал плечами. Дескать, при чем тут я?

– Не знаю. Может, он до похода в кино успел кому-то передать. Или спрятал. А может быть, и украл кто. Не знаю.

Эльдад заглянул в блокнот и поднял глаза на Михайлова.

– Скажите, господин Михайлов, когда Антон Голованов был у вас, не обратили ли вы внимание на его губу?

– Губу? – Михайлов презрительно скривился. – Я с ним, знаете ли, не целовался. А что с его губой?

– Когда его убили в зале кинотеатра, нижняя губа господина Голованова была разбита. Вот я и спрашиваю, не обратили ли вы внимание на его губу.

– Не обратил, – Михайлов пожал плечами. – Думаю, если бы его губа была разбита, тогда бы я на это внимание обратил. А так… Нет. Когда он был здесь, у него не было никаких проблем с губами. Если, конечно, не считать проблемой ту ахинею, которую он этими губами нес.

Эльдад перевернул лист блокнота и кивнул.

– Хорошо. Тогда у меня к вам еще один вопрос. Известен ли вам профессор Пинхас Пастер?

– Пинхас? – переспросил бизнесмен. – Конечно, известен. А что с ним?

– Расскажите сначала, откуда вы его знаете.

Михайлов откинулся на спинку стула, и в его глазах появилось выражение восторга.

– Пастер – гений, – сказал он. – Самый настоящий гений. И в области биологии, и в области математики. Такими в свое время были Гаусс, Ньютон или Бернулли. И его однофамилец Луи Пастер. Я познакомился с ним несколько лет назад, он изложил мне свои взгляды на науку, и я был потрясен. Он занимался разработкой квантового компьютера. Знаете, что это такое?