Последний Робин Гуд Европы

— Ты должен пообщаться с Виргой. Я не рассчитываю на вашу задушевную беседу, и она может психологически закрыться от тебя.

— Даже от меня, вечного должника её отца?

— Даже от тебя: ты всё-таки полицейский. Наверняка она будет считать, что ты работаешь «против», и просто «прощупываешь» её. Мне надо увидеть «взгляд человека со стороны»: насколько серьёзно она всё это дело затеяла, и не сдуется ли через пару месяцев. Чувствует ли она в себе уверенность, или это просто ослиное упрямство? Поддерживают ли её в этом начинании соседи, или они только показательно выражают сочувствие?

— Ты предлагаешь мне вступить в их партию?

Кристиан откровенно рассмеялся:

— Даже думать об этом перестань! Вдобавок, нам с тобой это запрещено. Я просто должен хорошо представлять, кто за ней идёт, и знать, насколько она харизматична!

— Думаешь, за пару дней я сумею это всё выяснить?

— Плохой ты криминалист, если тебе этого времени не хватит! — уже раздражённо произнёс Кристиан. — Моим ребятам стоит только в дом зайти, а через пять минут они докладывают: «Здесь обитает настоящий музыкант, горький пьяница! А в этом доме торгуют «наркотой», причём, по-крупному, и рояль в гостиной — только мишура: за него уже год никто не садился!»

По тому, как слегка дрогнуло веко лейтенанта, Андерс понял, кого Кристиан имеет в виду.

— И когда я должен туда отправляться? — почти обреченно спросил Андерс.

— Если бы я был твоим начальником, сказал бы: «Вчера!»

* * *

Андерс Петерсен всё-таки выполнил своё обещание: на могиле Юлиуса Расмуссена он громко произнёс и трижды проклял имя и фамилию этого «седого со шрамом».

В этот момент не разразилась гроза, не сверкнула молния, и Юлиус Расмуссен не восстал из могилы.

Неподалеку сидел грузчик, которого в посёлке называли «добрым шотландцем».

Он приходил сюда почти каждый вечер.

Глава 25

Человеческий мозг, как и компьютер, может решать одновременно несколько задач: шахматист даёт сеанс игры на сорока досках, писатель пишет три романа, художник рисует целых пять картин.

Расследуя дело Мода, Кристиан попутно обнаружил новый тип махинаций.

Героин, доставленный в Европу из Афганистана, возрастал в цене в конечной точке в тысячу раз, а сигареты, произведённые по «ту сторону рынка» — всего в пять. Но и маршрут их был короче, и границ на пути был меньше, зато оборот — в сотни раз больше.

Некоторые дилетанты прятали их в грузовиках или всяческих свободных пространствах легковых автомобилей. Половину товара обнаруживали на границах, а «акулы» этого бизнеса постоянно «сдавали» властям мелких конкурентов.

Реализация подобной продукции была довольно хаотичной и примитивной: «из-под полы».

Упакована она была не «по-местному», с надписями на чужих языках, и обнаружить её было довольно легко.

В парламенте даже приняли закон о наказании не только продавцам, но и покупателям нелегального курева.

Долгое время в этом бизнесе сохранялся своего рода баланс: на место осуждённых контрабандистов приходили другие, которые изобретали всё новые методы транспортировки грузов.

В ход шло всё: и радиоуправляемые «дроны», и сплав по течению рек, и воздушные шары.

Но как-то количество возбуждённых уголовных дел по этой статье почему-то сократилось, а оборот легальной продукции и, соответственно, поступлений в казну, не возрос, хотя количество курильщиков вроде не уменьшилось.

Кристиан обратил внимание, что в мусорках теперь практически нет пустых пачек ранее популярных иностранных марок.

Он связался с таможенниками, и те подтвердили: почему-то теперь сигареты подпольно не везут, только положенные две пачки. Но они не верили, что этот бизнес прекратился.

Сам Кристиан нелегальные сигареты не покупал: он достаточно зарабатывал.

Он знал многие подпольные «точки», но никогда не «сдавал» их коллегам.

Такие «пункты» непременно откроются в других местах, и с их владельцами придётся налаживать контакты заново. А все эти «барыги» часто выдавали ему полезную информацию, и не всегда за деньги.

Когда лейтенант Дайлиде принёс блок сигарет, стоивших вдвое дешевле, чем в магазинах, Кристиан не удивился: наверняка ворованные.

— «Чёрным импортом» теперь они не торгуют, — объяснил лейтенант. — Только «серым»!

Что-то интересное он увидел, хотя всё было в порядке: и упаковка, и бандероль, и внутренняя фольга.

Производители табачных изделий иногда меняют дизайн продукции, но здесь всё оставалось прежним, и только такой глаз, каким обладал Кристиан, мог определить разницу в оттенках надписей и картинок.

Распаковав одну пачку и закурив, Кристиан почувствовал: это не такие сигареты, к которым он привык.

Они и не лучше, и не хуже, но всё-таки какие-то другие!

* * *

Дирекция табачной фабрики, куда он самолично поехал, категорически отвергла и факты крупных краж со склада готовой продукции, и замену клише у поставщика упаковок.

Рядовые работники подтвердили: «У этих сигарет и гильзы немного другие, и забиты они не совсем так, как обычно», а эксперты однозначно заявили: «Другой сорт табака!»

Руководитель местного подразделения гиганта сказал: