Последний рубеж

Афина. Древесный город в джунглях…

– Они стартуют!

Шайгалов угрюмо смотрел на контрольные мониторы.

В душе полковника царил настоящий ад.

– Паша.

– Да, командир?

– Ты понимаешь, что произошло? – Шайгалов поднял взгляд на боевого товарища.

– Понимаю. Нас пытались "зачистить". Вместе с исторической колонией Афины. Это сделано по приказу Воронцова.

– Почему? Почему он разбомбил джунгли и всего лишь припугнул ширианцев?

– Адмирал преследует свою цель. Он ненавидит все, что связано с Альянсом. Мы для него враги.

– Это понятно. Но жители Афины, Паша! Он ведь знал, что в указанной точке нас может не оказаться, но потомки колонистов, выживших после крушения "Сакса" погибнут наверняка!

– Значит, ему плевать на сотню–другую мирных жителей безвестной планеты.

– Неужели мы оказались человечнее чем… – Шайгалов не договорил, безнадежно махнув рукой. – Я пройдусь, лейтенант. Извини… – Неожиданно добавил он, чувствуя, что не в силах справиться с захлестнувшими его яростными, но противоречивыми эмоциями.

– Командир, постой.

– Ну?

– На побережье осталось два "Нибелунга", и в джунглях - масса поврежденной техники. Начался пожар. Судя по показаниям датчиков, рептилии сейчас стремительно двигаются прочь от огня. Но главное, – в голосе Кайманова вдруг зазвучали так хорошо знакомые его командиру стальные нотки, – на островах остался поврежденный фрегат.

– Уже все решил для себя? – прищурился Шайгалов. – И что ты хочешь от меня услышать?

– Я жду приказа. Нам объявили войну. Ты ведь знал, что такое может случиться. – Кайманов зло сплюнул. – Знал, потому что назвал Воронцову ложные координаты. Элементарно подстраховался и спас сотни жизней.

– Разве мы улетели сюда с тем, чтобы снова взяться за оружие? – Смертельная бледность, смешиваясь с пунцовыми пятнами, ползла по щекам Шайгалова, выдавая сильнейший внутренний стресс, граничащий со срывом.

Вот такой трактовки вопроса в данный момент Кайманов не ожидал.

– Отдай приказ, командир! – уже не попросил, а потребовал он. – Какого фрайга, нас будут бомбить, а мы что? Подставим другую щеку?!

– Отдай его сам. От моего имени. Делай, что считаешь нужным, только оставь меня одного! Ненадолго…

– Ладно. Проехали.

Кайманов посмотрел вслед полковнику и вернулся к восстановленной после удара воздушной волны тактической системе.

– Внимание всем! – произнес он, включаясь на командную частоту. – Мобильным группам разобрать цели. Шелдон, выдвигаешься к оставшимся на берегу "Нибелунгам". Осмотреть и доложить о состоянии бортовых систем. Хорватов, Лашутин, распределите людей для захвата серв-машин и способной к самостоятельному передвижению планетарной техники. Вам будет выслана помощь во главе с Риганом. Работаем, парни, у нас мало времени и масса дел…

Часть 3 Форт Стеллар

Глава 7 Власть и Жизнь

Подземные уровни Форта Стеллар. Кабинет адмирала Воронцова…

На экране системы дальней связи застыли скупые строки короткого сообщения:

Информация подтверждена.

Произвел бомбометание по указанным координатам.

Продолжаю полет в режиме автономного поиска.

Общая телеметрия данных бортовой локационной системы прилагается.

Воронцов несколько секунд пристально смотрел на строки сообщения, будто хотел разглядеть в тексте еще что-то, подвластное только его пониманию, затем, не вставая из глубокого кресла, повернулся, послав через устройство импланта мысленный приказ кибернетической системе.

Беззвучно заработал тактический виртуальный модуль, воздух подле рабочего стола командующего на миг потерял прозрачность, затуманился под воздействием проекционных устройств, и в ярко освещенном помещении внезапно возник сгусток черноты, щедро усеянный холодными искрами звездного света.

Мысли адмирала блуждали в бездонной пропасти.

Не все выжившие сумели выйти из войны. Это Воронцов знал наверняка, хотя ни разу не произносил вслух подобного тезиса.

Иногда в глубине сознания мелькала предательская мысль: ты болен. Болен давно и неизлечимо. Война отравила твой рассудок, поселилась в нем…

А как? Как иначе? – спрашивал себя Воронцов и не находил ответа. Молчание души означало согласие – не было у него иного пути, кто-то так или иначе должен был взвалить на себя бремя принятия жестких, понятных далеко не всем решений, и волочь его, не нести, а именно волочь, изо дня в день, из года в год…

Где он потерял веру в жизнь?

Адмирал запрещал себе оглядываться назад, но сегодня не смог, оглянулся. Он чувствовал, что разговор с бывшим полковником ВКС Альянса вот уже сутки, как не дает нормально мыслить, встает, будто призрак, на пути каждого совершаемого действия.

Он смотрел на холодные искры виртуальной модели космического пространства, а глаза постепенно сужались, в них разгорался непонятный внутренний огонь, жутковатый, но не безумный.