Последний рубеж

Ракета огненным факелом рванула вдоль домов, – в последний момент Метью заметил, что два лобовых сегмента брони отчего-то сдвинуты, открывая узкие щели смотровых триплексов.

В моменты наивысшего напряжения мысль опережает действие: он успел не только заметить оплошность вражеского пилота, удивиться его явной халатности, но и совместить прицельный маркер лазерного целеуказателя с тонкой прорезью в мощной лобовой броне.

Произведя запуск, он мгновенно откатился в сторону: какой бы лох не сидел в рубке серв-машины, кроме него существовала еще и киберсистема с модулем искусственного интеллекта, а поединок с "Одиночкой" без адекватного вооружения – это лишь один из способов самоубийства.

Мгновения боя спрессовывались в вечность.

Сай помнил, как много лет назад, еще в военизированной спецшколе, на Ганимеде, спутнике Юпитера, преподаватель по психологической подготовке задал аудитории вопрос: может ли время изменять свои характеристики?

Большинство ответило – нет.

Сай забыл имя преподавателя, но помнил, что у того не было обеих рук, которые заменяли кибернетические протезы. Еще в памяти всплыло красное, словно навечно обожженное лицо, подслеповатые глаза и голос: - Запомните, мальчики и девочки, в бою вы узнаете, что существует иное время. Есть объективный бег секунд, с ним действительно ничего нельзя поделать, а вот субъективное время – есть порождение сознания каждого из вас. Оно может растягиваться или ускоряться в зависимости от… – дальше преподаватель «погнал» про аппараты метаболической коррекции и прочие, не совсем понятные приспособления, действие которых Сай испытал на себе много позже.

Память человеческая. Что она вытворяет с рассудком в минуты запредельного напряжения моральных и физических сил…

Ракета ударила точно в триплекс.

Кумулятивная струя прожгла прозрачный бронепластик, и рубка серв-машины содрогнулась от двух взрывов – первый прозвучал за доли секунды до попадания – это отработал механизм аварийно-спасательной катапульты, выбросив капсулу пилот-ложемента в полуденные небеса Икствайла, и вслед в образовавшееся в результате катапультирования отверстие из рубки рвануло пламя, оно жадно облизнуло не успевшую набрать высоту капсулу и тут же унялось, только в небеса пульсирующими толчками выталкивало жирный, черный дым от расплавившихся приборных панелей.

Пилот – мертвец, – машинально подумал Сай, и вдруг до него дошел смысл произведенного катапультирования: «Одиночка» не спасала пилота, она избавилась от него, одновременно дав выход для адской температуры кумулятивной струи.

Метью едва успел подумать об этом, как "Хоплит" с вскрытой, обожженной рубкой издал скрежещущий звук, поворачивая оба подвесных орудия в сторону противника.

Он метнулся вглубь двора, ощутив, как туго ударила серия взрывных волн - в спину, словно удары исполинской кувалды, впилось несколько осколков, застряв в бронежилете; он бежал через проходные комнаты собственного дома, а стены разлетались вслед за ним от беспощадных, сокрушающих все на своем пути тактовых очередей.

Не выдерживал стеклобетон, так что говорить о человеке?

Контуженный, едва удерживающий в рассудке искру сознания, Метью вылетел на задний двор и плашмя упал на гравийную дорожку, неестественно выгнувшись в судорожной, конвульсивной попытке вдохнуть.

Воздух наконец попал в отшибленные легкие, и он инстинктивно пополз прочь, едва соображая, что делает.

Ему удалось скрыться за углом гаража, в котором стоял наполовину разобранный флайкар, когда сквозь руины, оставшиеся от его дома, проломился "Хоплит". Живучесть серв-машины вызывала у Метью чувство обреченности. Он слишком хорошо знал, что модуль "Одиночки" надежно защищен, боевая планетарная машина обладала не только собственным искусственным рассудком, цепи управления "Хоплита", многократно дублированные, прекрасно обходились без вмешательства пилота, которым машина пожертвовала, ради своей главной задачи – во что бы то ни стало продолжать бой.

Ноги подкашивались, последствия сильнейшей контузии постоянно давали знать о себе, накатываясь приступами дурноты.

Все. Абзац…

Сай едва не расхохотался.

Война чудовищным, непонятным образом настигла его, спустя два года после капитуляции Альянса.

Что это? Справедливое возмездие или злой рок?

У него не было даже элементарных гранат, чтобы попытаться остановить покалеченную, но еще боеспособную серв-машину.

Очередной залп "Хоплита" разнес гараж.

Метью отшвырнуло от стены, он пролетел несколько метров и упал, чувствуя, что уже не встанет.

Грезился слабый, знакомый звук работы водородного двигателя.

Собрав остаток сил, он повернул голову и увидел, как по перепаханной снарядами улице, между руин домов стремительно несется БМК, поливая "Хоплита" из башенного и курсовых орудий.