Последний рубеж

— Ты в дороге выспись хорошенько, а то на всех чертей похож, — продолжил извозчик, не обращая никакого внимания на недоброжелательность клиента. — Ну а приедешь когда, будь поласковей и купи, что ли, цветов каких-нибудь. Все-таки жена, судя по кольцу на пальце.

— Как скажешь, шеф. Будь по-твоему!

Засыпая, Ярослав прощался с прекрасным Петербургом — окном в Европу. Вернее, с приоткрытой форточкой, за которой под свинцовыми тучами русской Балтики веками плещется холодный Финский залив, что маленькой занозой впился в громадное тело государства. А здешний Кронштадт — форпост Большой Орды, попирающей основы прогрессивного человечества. И сегодня футуристичный «Сапсан» с немецкой точностью летит сквозь унылые пейзажи гаражных кооперативов, обшарпанных платформ и загадочных промышленных зон, где, казалось, никто никогда ничего не производил, а своим появлением они обязаны каким-то неведомым природным явлениям. И вот несется это удивительное создание по незыблемой тверди российского консерватизма, словно яркий луч солнца разрезает тучи Северной Пальмиры. Одно чуждо другому, взаимоисключаемо! Но посредине мечется некая сущность: снует между комфортом немецкого качества, мягким креслом, чашкой кофе — и тем размашистым абсурдом, что остается за окном электропоезда, изрядно побитым, но все еще весьма основательным фундаментом, внушающим чувство призрачной безопасности, вечности, непоколебимости, ставшим основой для грандиозных свершений грядущих поколений. И мысль парит над бескрайними просторами в бесконечных поисках смысла.

Ярослав позвонил в дверь квартиры. Света подчеркнуто неторопливо открыла дверь.

— Приветик, как вы тут? Как зубки у наследника престола? — как ни в чем не бывало сказал он и попытался обнять супругу.

Света отвернулась:

— Все нормально у нас. А ключами ты открыть не догадался? Может, здесь ребенок какой спит, или ты опять забыл? Правильно, ты же сам с ним возиться не будешь!

— Ну не дуйся на меня, солнышко. Я правда вчера занят был. Такой день напряженный. Прости меня, — прошептал Ярослав и снова попытался заключить Свету в свои объятия.

— Уйди от меня, не хочу я с тобой разговаривать. Я не знаю, где ты, что с тобой! С кем ты, наконец! — заводилась Света. — Я не сплю, переживаю! Сашка орет! Тебе наплевать на меня, тебе наплевать на нас!

— Ну не ругайся. Работа. Совсем закрутился.

— Я знаю твою работу! — зашумела Света. — Вы там гуляете ночи напролет, вот они, ваши встречи деловые. Так ведь? Ну скажи мне честно, в этом твоя работа заключается?

— Я скажу тебе честно. Расскажу все, как было, только успокойся, — улыбнулся Ярослав и взял за руку супругу. — Вчера часов в одиннадцать вечера мы достойно закончили встречу. Я правда был занят. Потом с Максом, это ответственный за проект человек, поехали продолжать в кабак с живой музыкой. Все, в принципе, как обычно. Там мы хорошо посидели и за неподобающее поведение загремели в полицию. А поведение это заключалось в том, что мы спели на сцене этого гадюшника. Из-за этого немного поругались с охраной, и те решили вызвать наряд. Вот она, вся правда, — спокойно ответил Ярослав. — Вскоре мы благополучно покинули отделение и разъехались по домам. Вот и всё!

Света одернула руку и отпрянула.

— Вот и всё?! Вот и всё, говоришь? — словно спичка, вспыхнула она. — Ты и в полиции успел побывать! Ничего себе у тебя работа! А завтра тебя во время этой работы побьют на улице или, не дай бог, убьют? И нас одних оставишь? Вот и всё, как ты говоришь! Ты зачем женился, зачем семью создавал, если тебе постоянно в жизни чего-то не хватает? — кричала Света, уже забыв, что в соседней комнате спал сын.

— Да. Ты права. Во многом права, но я не могу быть паинькой и тащить эти чертовы контракты! Вышло недоразумение, но это моя работа, солнце мое!

— Да меня достала твоя работа! Ты нам нужен! Такой, какой есть, или, вернее, какой ты был — чуткий и заботливый. Простой обычный парень, муж и отец, а не твоя дурацкая карьера. Я даже не могу сейчас понять, какой ты на самом деле. Вечерами все мысли у тебя в работе, в выходные постоянные звонки, переписки. Там твоя жизнь, а мы — как приложение к ней. Послушай себя, как ты стал с людьми разговаривать. Ты стал надменным, ты будто издеваешься надо всеми. И это всего за несколько месяцев твоей идиотской работы! Ты думаешь, я глупая домохозяйка и ничего не замечаю? Ты в этом сильно заблуждаешься.

Света завелась не на шутку. Бессонные ночи наложили свой отпечаток, а виновником последней, по-видимому, был Ярослав. Он все это понимал. Как понимал и то, что супруге необходимо выговориться. С шумом, слезами, как угодно. И готов был все это выслушать, чтобы потом, по мудрым заветам питерского таксиста, еще раз обнять и невзначай преподнести золотую цепочку с кулоном, что он купил по дороге домой.

Света тем временем выплескивала все накипевшее:

— Меня стал раздражать весь этот пафос! Он противен мне! — заплакала она. — И нашу машину, с которой было так много связано, ты променял на этот дурацкий катафалк. От него смертью тянет…