Последний рубеж

Присутствующие попытались уверить короля, да и себя самих, что французский король с уважением отнесется к высокому рождению, положению и заслугам Лестера в Святой земле, но собственный опыт заставлял Ричарда усомниться. Однако в данный момент он не хотел погружаться в раздумья о судьбе графа, поэтому уже повернулся к канцлеру с намерением возобновить совет, как Вильгельм Маршал вскочил с радостным криком:

– Балдуин!

Несколько человек вошли в зал. Было только двенадцатое декабря, но Ричарду показалось, что уже наступило Рождество – так как он обрадовался, увидев среди них Балдуина де Бетюна. Король вскочил так же стремительно, как и Уилл, и оба бросились навстречу фламандцу. Остальные участники совета тоже поднялись с мест.

– Я знал, что Леопольд отпустит заложников, как только его отлучат! Остальные с тобой? Где Вильгельм?

Ричард перевел взгляд на лица спутников Балдуина, но ни одно не было ему знакомым. Снова посмотрев на друга, король почувствовал, как радость его тает от печали, угадываемой в чертах гостя.

– Леопольд не сдался, сир. Стоит на своем. Я здесь, потому что он доверил мне срочное сообщение. Герцог приказал передать тебе, что если ты немедленно не отправишь свою племянницу и Деву Кипра в Вену, он казнит всех заложников.

– Господи! – Ричард в изумлении смотрел на Балдуина, разрываясь между ужасом и неверием, ведь он никогда не слышал о том, чтобы заложников предавали смерти. – Он обезумел?

– Не обезумел. Он отчаялся.

Балдуин внезапно почувствовал всю меру своей усталости и был благодарен, когда епископ Линкольнский взял его за руку и отвел к теплу очага, где он смог опуститься на стул и вытянуть окоченевшие ноги к огню.

– Плохой для Австрии выдался год, сир. Сначала сильное весеннее наводнение после таяния снегов. Затем разрушительные лесные пожары, вызванные молниями, сожгли деревни и фермы. Когда разразился мор, люди стали шептаться, что, похоже, Бог наказал их правителя за захват короля-крестоносца. А затем архиепископ Веронский наложил на Австрию интердикт, а самого Леопольда предал анафеме.

Кто-то подал Балдуину кубок, и он осушил его жадными глотками.

– Леопольд пока пользуется поддержкой народа и, пусть не слишком охотно, духовенства. Но герцог не дурак и понимает, как быстро все может измениться. Если нельзя хоронить покойников, нельзя жениться и ходить на мессу, через какое-то время люди начнут задавать себе вопрос, почему они должны страдать за грехи Леопольда. Он уже потратил двадцать пять тысяч марок на укрепление стен Вены, Хайнбурга и Винер-Нойштадта. У него осталось всего четыре тысячи марок, и их не хватит на уплату штрафа, назначенного папой. Гогенштауфен загнан в угол и знает об этом. Леопольд и так всегда был упрямым и сердитым, а теперь еще больше озлобился. Я не знаю, что ему так сдались эти браки. Хочет вознаградить сыновей, доказать, что он не марионетка Генриха, наказать тебя, показать австрийцам, что его не запугать ни королю, ни императору, ни папе? Могу только одно сказать, я думаю, что, говоря про убийство заложников, он на самом деле собирался это сделать. Может быть, за исключением мальчишки. Я верю, что Бог не даст его безумию зайти так далеко. Но остальных… Да, думаю, их он казнит.

Когда Балдуин замолчал, воцарилась гнетущая тишина. Ричард отвернулся, стараясь обуздать захлестывающую его волну ярости. Как может Бог допустить такое? Он больше не в плену, почему же все еще так бессилен?

Уилл положил руку фламандцу на плечо. Жест, вызвавший усталую улыбку на лице Балдуина. Улыбку, мгновенно пропавшую, когда Вильгельм де Форс сказал, что ему сильно повезло. Рыцарь вскинул голову и посмотрел ему в глаза.

– И почему это, милорд граф? – спросил он, угрожающе тихим голосом.

– Почему? Потому что ты здесь и в безопасности, в отличие от остальных бедняг, запертых в ловушке в Вене.

Балдуин встал, и хотя обычно он бывал невозмутимым и не скорым на расправу, Уилл приготовился вмешаться на случай, если его друг вцепится де Форсу в глотку.

– Я дал слово чести, – произнес Балдуин медленно и с расстановкой, словно разговаривал с ребенком или слабоумным, – что вернусь с королевским ответом. И собираюсь сдержать это слово.

Графа поразила глупость фламандского лорда. Но он так же почувствовал гнев этого человека, даже если не до конца понимал его причину. Де Форс видел, что Маршал разделяет этот гнев, и хотя Уилл ему особо не нравился, граф опасался задевать его, так как в прошлом Маршал часто бросал вызов людям, оскорбившим его гордость. Так что граф был благодарен, когда Ричард снова обратил внимание на себя.

Не придавая значения стычке между Балдуином и графом Омальским, Ричард оглядел зал в поисках людей, которым можно безоговорочно доверять. И глаза его остановились на валлийском кузене и Гийене де л, Этанге.

– Морган, я хочу, чтобы ты и Гийен доставили девушек из Руана.

После того как те заверили его, что отправятся в путь в течение часа, он с натужной улыбкой подошел к Балдуину.

– Все идет к тому, мой верный друг, – сказал он, – что тебе предстоит еще одно долгое путешествие.