Последний рубеж

– Тебе не о чем волноваться, ирланда, – мягко произнес он. – Еще не родился мужчина, способный противиться твоим чарам. Даже маленькой девочкой ты заставляла всех нас плясать под твою дудку. А с мужьями куда проще управляться, чем с братьями.

Джоанна улыбнулась, тронутая тем, что он заметил ее волнение, ведь брат не всегда бывал так внимателен, а уж по отношению к своей жене точно. Ее забавляло и то, что Ричард до сих пор думает, будто она согласилась выйти за Раймунда из дочернего и сестринского долга. Когда-нибудь ей предстоит просветить его на этот счет. Со временем.

Снаружи донесся шум, показавший, что Раймунд явился со значительной свитой. Джоанна обрадовалась – ей хотелось, чтобы все увидели, как он силен и влиятелен. Она знала, что некоторые вассалы Ричарда, особенно из нормандцев, не слишком высоко ценили южан, считали их ленивыми, распутными и погрязшими в ереси. С учетом того, как щедро льется вино на свадьбах, тут могли возникнуть проблемы, но Джоанна была уверена, что Ричард не допустит, чтобы эта местечковая вражда вышла из-под контроля.

Раймунда сопровождали тулузские лорды и епископы. Некоторые из его людей привезли с собой жен, и Джоанна узнала сестру Раймунда Аделаизу и его племянника Раймона-Роже. Они изменились за те три года, что Джоанна с ними не виделась – Аделаиза овдовела, а ее сын превратился из мальчика в спокойного подростка одиннадцати лет. Ричард склонился к сестре, расспрашивая о гостях, но Джоанна его не слушала. К помосту шагал сам Раймунд, и выглядел он точно так же, как в день их первой встречи, во дворце Альфонсо в Марселе.

– Милорд король, – почтительно произнес он и преклонил колено, ведь Ричард, а не Филипп был теперь его сюзереном и хозяином Тулузы. Раймунд с присущей южанам галантностью приветствовал мать Ричарда, а потом королеву. Джоанна спокойно ждала, но едва их глаза встретились, все ее сомнения исчезли. Он взял ее за руку, и она снова почувствовала волну, захлестнувшую их тела, лихорадочный жар плоти, как в ту лунную ночь в саду Бордо.

Раймунд коснулся губами ее ладони – жест возлюбленного, который теперь имеет на это право, они улыбнулись друг другу, и Джоанне вспомнились слова, произнесенные им в тот вечер: «В тебя ударяет молния, а ты остаешься жить, чтобы поведать об этом». Слова, сказанные с целью обольстить, но одновременно отражавшие реальность. Ей казалось, что это лучшее определение того сладкого безумия, которое охватывает мужчин и женщин. Оно порицается церковью, но скоро будет одобрено внутри священных уз брака.

* * *

Октябрьский день свадьбы Джоанны начался по-августовски синим небом и необычайно теплым солнцем, напомнившим Беренгарии ее свадьбу на Кипре. Ночью шел сильный дождь, и Беренгария обрадовалась окончанию непогоды, надеясь, что это служит добрым предзнаменованием будущего счастья золовки. Ее привел в ужас отказ епископа Руана от участия в церемонии и огорчило то, что по всей видимости только ее одну беспокоило его отсутствие. Но епископ Эвре, один из викариев архиепископа Готье, с удовольствием его заменил, и когда Джоанна и Раймунд стояли на коленях на крыльце собора Нотр-Дам, Беренгария изо всех сил старалась отогнать дурные мысли.

Ей подумалось, что Джоанна очень красива в изумрудном свадебном платье, ее золотисто-медные волосы, украшенные тонкой сеткой с мелкими жемчужинами, струились по спине так, как носили только королевы и непорочные невесты. На Раймунде была темно-красная туника, подчеркивавшая его смуглость, и когда он склонил голову, его волосы заблестели на солнце как полированное черное дерево. Сотни людей собрались посмотреть, как молодые обмениваются обетами перед тем, как войти в собор на венчальную мессу, но жених и невеста не замечали никого, не сводя друг с друга глаз все время, пока их сочетали узами брака.

Муж, стоявший рядом с Беренгарией, тихонько усмехнулся:

– Похоже, меня надули, голубка. Дорогая сестренка меня облапошила.

Беренгария бросила на него пронзительный взгляд, но Ричард уже вернулся к созерцанию брачующейся пары. Его шутливое замечание показалось ей ударом хлыста, напомнив о непринужденной близости, связывавшей их в Святой земле, обо всем, что она потеряла. Как и Ричард, королева вновь обратила свое внимание к церемонии. В глазах все расплывалось, но она не пыталась скрыть слезы, ведь разве женщинам не дозволяется всплакнуть на свадьбе?

* * *