Последний рубеж

— Я не издеваюсь! Не понимаю, что вы, как заведенный, повторяете, что я кому- то делаю плохо. Я всего лишь попросил достать мне хоть какие-нибудь сигареты, а Веронике — заколку для волос. Если бы я потребовал пароль от вашей системы защиты или доступ к секретным документам, я бы еще понял ваше недовольство…

— Сразу видно, что именно вы воспитывали Фостера, — пробормотал Кристоф, отчего испанец удивленно вскинул брови.

— Этого щенка воспитывал кто угодно, но только не я, — нехотя отозвался он. — Будь я его, как вы изволили выразиться, воспитателем, то вложил бы в его голову хотя бы минимальные понятия о чести.

— Чести?

— Я не имею ввиду честь рыцаря или христианина, — Матэо поморщился, словно речь шла о чем-то противном, после чего снисходительно пояснил. — Я говорю о нашей «чести».

— Ах да, ваш бандитский кодекс, воспетый Марио Пьюзо, — усмехнулся Шульц. — Слыхали… Но на мой взгляд, поведение Фостера — идеальный пример того, каким бывает настоящий вор и убийца.

— Фостер — не вор и не убийца. Он — наемная шлюха, которая работает на тех, кто ей платит. Берется за любые задания, не привязываясь к заказчику. Свое начальство он сам же и убивал или продавал тем, кто платил больше. С Лесковым он таскается лишь потому, что сейчас так удобнее его заднице. Как только погода переменится, вашего Дмитрия постигнет такая же участь, как и остальных.

— Тогда ему стоило родиться бабой, — фыркнул Кристоф. — Те тоже находятся рядом с мужчиной только до тех пор, пока им это выгодно.

— Не нужно обобщать. Если вам не встречались достойные женщины, то проблема в вас, а не в женщинах. Ходите не по тем улицам, пьете не в тех заведениях… А что касается Фостера, ему и вовсе не стоило рождаться. Возможно, именно благодаря таким вот ублюдкам, «истинные» стали истреблять полукровок и до сих пор не вмешались в войну. Кайрамы одним своим появлением закончили бы всё…

Кристоф не нашелся, что ответить. В глубине души он тоже задавался вопросом, почему кайрамы не желают прийти на помощь погибающим. Неужели, зная о войне, они умышленно игнорируют происходящее на планете Земля, словно это какая-то помойка, на которой передохло большинство тараканов. Мир людей скрипел, выл и плакал, а существа, способные исцелить его, предпочитали держаться поодаль. На помощь пришел лишь один, да и то, спасал он выборочно. «Истинный» протянул руку Дмитрию, а не Влодеку, хотя, наверняка, мог спасти их обоих. При этой мысли Кристофу сделалось не по себе. Он ведь тоже спасал выборочно…

Что касается Вероники, то в отличие от Матэо она вела себя гораздо более открыто. Из женщин она общалась преимущественно с Эрикой и Оксаной, которые прекрасно владели английским, и даже периодически выходила погулять в сопровождении последней. Фалько ворчал, мол, не нужно сближаться с этими людьми, но Вероника настолько устала от заточения на полуострове, что сейчас охотно знакомилась с жизнью подземного Петербурга.

Среди мужчин в окружении Вероники, само собой, оставался Фалько, но периодически ее навещал Вайнштейн, и девушка вновь и вновь ловила себя на мысли, что хочет увидеть его лицо. Собственная зацикленность ее поражала и даже злила — если Матео в своем воображении она рисовала, как смуглого лохматого брюнета с вечной ухмылкой на губах, то Альберт представлялся ей бледнокожим, щуплым очкариком в белом халате. Ровно до тех пор, пока Оксана, смеясь, не рассказала Веронике про огромную татуировку на шее и длинные волосы этого загадочного ученого.

— Да, длиннее чем у тебя, — хохотнула Алюминиевая Королева, когда Вероника внезапно остановилась посреди коридора и повернула голову в ее сторону. — И, надо признаться, местные женщины находят его чертовски привлекательным. Но связываться с ним бояться… Он периодически меняет любовниц, хотя и не кичится этим. Что? Думала, что он — забитый очкарик, который сутками трясется над пробирками? Кстати, я надеюсь, ты не станешь рассказывать о нашем разговоре своему испанцу. Мне бы не хотелось, чтобы в приступе ревности он внушил мне какую-нибудь гадость.

— Нет никакой ревности, — Вероника сдержанно улыбнулась. — Он видит во мне свою покойную дочь. Война отняла у него слишком многое, а я стала ответом на его молитвы. С тех пор, как он укрылся в подземном особняке, он просил Бога лишить его одиночества. И вот, встретив меня, больше не выпускает из рук молитвенник. Он верит, что Бог наказал его, а затем простил… Кстати…

Девушка усмехнулась, после чего добавила:

— Надеюсь, ты не станешь рассказывать о нашем разговоре кому-либо еще. В случае утечки информации мне придется… тебя убить.

— Не волнуйся, не выдам, — Оксана улыбнулась в ответ, хотя шуточная угроза собеседницы не показалась ей невинной. Быть может, эта полукровка действительно без зазрения совести могла избавиться от обидчика, а, учитывая ее способности, всегда можно было прикрыться несчастным случаем.

— Даже своему мужчине? — внезапно уточнила Вероника.

— Не поняла, — теперь уже настала очередь Алюминиевой Королевы замереть на месте.

— Молодой человек, который вечно тебя сопровождает… Кажется, Алексий.