Последний рыцарь

– Я знаю то, что мне позволили узнать, а тут мы говорим о столетиях развития. За этот срок семья изобретала разные заклинания, одни из них терялись, другие становились запретными. В мирное время это не так уж важно, того, что умеем я и мои братья, хватает с головой. Но у нас тут война, если ты не заметила! Может пригодиться что угодно, однако я надеюсь, что мне удастся найти то самое первое заклинание.

– С помощью которого твои предки победили великих чудовищ?

– Именно, – отозвался Катиджан, пролистывая очередную книгу. – Поэтому будь хорошей стрекозой и жди молча.

Она и рада была бы просто ждать, да не получалось. Желание уйти отсюда и снова увидеть солнечный свет лишь возрастало. Эйтиль подозревала, что если так пойдет и дальше, она столкнется с первой в своей жизни панической атакой. Она не хотела злить Катиджана и держалась, сколько могла, пока не почувствовала боль.

Казалось, что кто-то резко и сильно дернул ее за волосы – не самая сильная боль, но неожиданная. Настоящего прикосновения не было, травмы – тем более, и все равно Эйтиль обиженно ойкнула, прижимая руку к голове.

Но боль – это ерунда, гораздо больше дриаду настораживало то, что ее вызвало. Быстрая проверка показала, что она все поняла правильно: часть ее стрекоз исчезла. Те, которых она отправила с Хионией и Лукиллианом, все еще были живы и здоровы. А вот та небольшая группа, которую она отправила исследовать дальние коридоры, погибла.

Ее состояние не укрылось от Катиджана, который наконец соизволил поднять взгляд от книги.

– Что случилось?

– Кто-то убил моих стрекоз!

– А что, это такая проблема?

– Они часть меня, если ты не забыл! – возмутилась дриада. – Да, от такого количества убитых стрекоз мне ничего не будет, но это неприятно!

– Передай мои соболезнования их семьям.

– Катиджан!

– Ладно, кто их убил? – раздраженно закатил глаза маг. Ему, скорее всего, казалось, что она нарочно придумывает проблемы, пытаясь его отвлечь.

– Я не знаю.

– Мне казалось, что ты видишь их глазами.

– Я вижу их глазами, если хочу этого, – уточнила Эйтиль. – Но я не могу смотреть в несколько мест сразу! Сейчас я нахожусь здесь, а мои стрекозы были в коридорах. Я не смотрела, что с ними происходит, я только почувствовала, что их не стало. Тебя это совсем не беспокоит?

– Тебе честно ответить или сказать то, что ты хочешь услышать?

– Кажется, я и так поняла…

– Без обид, Эйтиль, но смерть твоих стрекоз – так себе новость. Ты видела, что творится в этих коридорах: там пауки, крысы, улитки, жабы и еще хрен пойми что. Твои жужжалки и так долго продержались!

– Но ведь это не простые стрекозы, в них есть моя магия! Обычный паук не смог бы их убить…

– Обычный паук в этом мире бы не продержался. Для нас это все не важно, не вижу смысла дергаться, просто не посылай туда больше стрекоз и все.

С ним сложно было спорить, потому что он все говорил правильно, и все равно гнетущее чувство тревоги в сердце Эйтиль лишь усиливалось. Да, они могут закрыть глаза на угрозу сейчас, но не будет ли это величайшей глупостью?

В этих коридорах срывалось что-то непонятное, зловещее, и дриада должна была защитить от этого и себя, и Катиджана, даже если он не верит, что ему нужна помощь.

– Мне будет спокойней, если я сама тут осмотрюсь, – сказала Эйтиль. – Все равно я тебе сейчас не нужна.

– Куда ты собралась?

– Слетаю к Хионии и Лукиллиану. Через моих стрекоз я вижу, что они нашли какой-то кабинет, но мне сложно разобрать, что там. Проведаю их, заодно расскажу о тебе и пропавших стрекозах.

– Не ставь меня в один ряд с насекомыми, будь добра, а в остальном – делай что хочешь.

Он был полностью убежден, что Эмирия безопасна. Катиджан не чувствовал здесь ни знакомой энергии, ни постороннего присутствия, и ему казалось, что этого достаточно. Но Эйтиль, выросшая в заброшенном мире, знала, что иногда все не так, как кажется на первый взгляд. Худшая из угроз любит надевать маску безмятежности.

Поэтому Эйтиль не могла просто сидеть тут и дожидаться, когда враг придет за ними. Она была воином и хотела встретить опасность лицом к лицу.

Она распалась на стрекоз и полетела к выходу, обратно к бесконечным темным коридорам, сырым, пропахшим плесенью и чем-то еще, о чем она не хотела думать. Она была не совсем честна с Катиджаном: она не собиралась лететь к другим магам. Для того, чтобы убедиться, что у Хионии и Лукиллиана все в порядке, ей достаточно было стрекоз, отправленных с ними. Гораздо важнее для дриады были дальние коридоры, те, в которых на ее маленьких разведчиков напали.

В коридорах не было света, но Эйтиль в нем и не нуждалась. Глаза стрекоз легко адаптировались к темноте – потому что такая же тьма царила в Эдене по ночам. Дриада словно вернулась в то прошлое, от которого ее спас Катиджан, мрачное и безнадежное. Но там опасность видели все, а здесь ее почему-то не замечали.