Последний сад Англии

— У меня лично никогда не было особого таланта к рисованию, к величайшему сожалению моей матушки. В своем отношении к этому она была скорее викторианкой, ибо твердо верила, что любой леди следует быть умелой в рисовании, живописи, танцах, пении, а также во владении по крайней мере одним музыкальным инструментом. Я же доставила ей немалое разочарование, не сумев стать такой идеальной, разносторонне развитой, ученицей.

— Не могу даже вообразить такое, мэм, — сказала Бэт.

— О, талант у меня имелся. Просто он без остатка весь был отдан арфе. Я питала глупые иллюзии, что однажды смогу играть профессионально, но, конечно, это было невозможно.

— Арфа — это такой прекрасный инструмент. Вы все еще играете?

Миссис Саймондс поджала губу:

— После того, как я вышла замуж, игру на арфу я оставила. Желаете пройтись по саду?

Это неожиданное перескакивание с одного предмета разговора на совсем другой выбило Бэт из колеи на какой-то момент, но она сумела собраться и ответила:

— Да, я бы очень сильно хотела.

Из стоявшей на каминной полке чаши Миссис Саймондс выудила большой железный ключ:

— Идемте.

Бэт поспешила следом за леди вдоль по коридорам и трепетала от благоговения, глядя на то, как та, казалось, не шагала, а плыла. Подумав, девушка решила, что в этом был свой смысл: миссис Саймондс принадлежала тому классу, среди представителей которого быть дочерью джентльмена до сих пор имело значение. Поэтому к элегантности, должно быть, она была приучена с младых ногтей.

— В этом саду мало что изменилось с той поры, когда он только-только был распланирован, — рассказывала миссис Саймондс, в то время как они прогулочным шагом миновали зеленую комнату, все растения в которой были нежных пастельных оттенков, но Бэт удалось посмотреть на них лишь украдкой, лишь мельком, — Муж мой мог бы рассказать Вам об истории создания сада гораздо более детально. В семье именно он был этаким ученым-всезнайкой, но, боюсь, являлся чересчур схоластом. То, что знаю я наверняка, так это то, что это чайный садик. В нем есть беседочка-газебо, очень милая, хоть сейчас выглядит неважно, ее явно надо подкрасить. Мне, несомненно, вскорости придется поговорить об этом с мистером Гиллиганом.

— Это прекрасно, — воскликнула Бэт, когда они вышли к другому участку, где повсюду, посреди оттаявшей по весне, перепревшей за зиму и еще не убранной листвы, на высоких крепких стеблях гордо держали свои головки алые тюльпаны.

Миссис Саймондс глядела вокруг и было заметно, как напряжение покидало ее:

— Да, это прекрасно, не так ли? Когда жасмин расцветает, здесь стоит божественный аромат. А сейчас я отведу вас в мою любимую часть сада.

Они шли по петлявшей тропке через разные боскеты, покуда не вышли на дорожку, отсыпанную битым щебнем, которая привела к железным воротам. Эти ворота Бэт уже видела, когда в первый раз попала в усадьбу.

— Это — зимний сад, — сказала миссис Саймондс.

Пока она отпирала зимний сад, Бэт исподтишка огляделась, но той игрушки, которую она заметила в прошлый раз, когда была тут, сейчас нигде было не видать.

В кольце стен зимнего сада все звуки, казалось, звучали глуше — и если бы весь мир был одним огромным радиоприемником, здесь он бы умолк, словно кто-то невидимый переместил движок регулятора его громкости вниз. И высаженная вдоль северной стены этого кругового сада рощица деревьев с кроваво-красными стволиками, с молодой, но уже бледной листвой, и чаша бассейна в самом центре сада, полного недвижной водой, — все было тихо здесь.

— Мне нравится тишина, — призналась миссис Саймондс, окидывая взглядом все вокруг.

— Почему вы закрываете его? — спросила Бэт.

— Когда Мюррей ушел на войну, а за садами усадьбы стала ухаживать я, то узнала, что в этом саду имеется несколько скверных растений — они выглядят красиво, но к ним нельзя подпускать ребенка, который все тянет в рот. Я опасалась, что Робин забежит сюда. — Миссис Саймондс замялась. — Хотя, думаю, по-настоящему запирать я стала этот сад после того, как Мюррей погиб. Когда мы с ним только приехали в Хайбери, мы провели тут много дней.

— Этот сад для вас особенный, — произнесла Бэт.

Миссис Саймондс поглядела на ключ, зажатый в руке, и лоб ее прорезали морщины:

— Да. Особый.

Повисла гнетущая тишина, тишина, стеной вставшая между ними, тишина, явственно наполненная воспоминаниями этой молчавшей женщины. Но когда миссис Саймондс подняла взгляд на Бэт, она усилием воли вновь придала своему лицу то самое выражение, которое все окружающие привыкли на нем видеть, — выражение чувства собственного достоинства, равнодушного к мнению других

— Оставляю Вас наедине с вашими рисунками, мисс Педли. Если желаете рисовать в зимнем саду, обращайтесь к миссис Дибли, она даст вам ключ. Ключей два, так что ей следует иметь возможность вернуть его на место, несмотря на то, что у меня имеется другой ключ. вы можете отдать ей ключ, когда закончите делать наброски. А если в сад посмеют проникнуть мальчики, вы уж, пожалуйста, приглядите за ними хорошенько, — сказала миссис Саймондс.

— Вы уверены? — спросила Бэт.