Последний сад Англии

Долгие годы меня никто не целовал. Я могла вспомнить, как при поцелуе бьет до дрожи и пронзает страсть, но я забыла, какое же утешение дарит поцелуй.

Это чувство прикосновения кожи другого человека к твоей коже. Надежность пары рук, обнимающих тебя и удерживающих.

Мы танцевали в тиши — его руки обнимали меня за спину, в то время как я вжималась в него, мои руки обнимали его за шею, когда он целовал меня, так требовательно, что от страсти я выгибала спину. Когда мои пальцы, обвивая тыльную сторону его шеи, зарылись в его влажные волосы, я вознесла хвалу Господу за этот ливень.

Прогоревшее полено упало, ударившись со стуком о железную дверцу печки, и мы отпрянули друг от друга. Оба засмеялись над этим нашим глупым испугом, но момент был испорчен. Я выскользнула из его объятий, и тотчас затосковала по его теплу, по исходившему от его одежды успокаивавшему запаху влажной шерсти.

— Винсента, — сказал он через мгновение.

Я вздохнула:

— Я все понимаю, Мистер Годдард. Вы брат моей работадательницы, и…

— Я хочу, чтобы ты называла меня Мэтью, — перебил он меня, — Я не хочу, чтобы мы снова называли друг друга «мистер Годдард» и «мисс Смит».

— Но почему? — спросила я, когда он надевал свое все еще мокрое пальто и накидывал на плечо лямку своей сумки-саквояж.

— Потому, — он улыбнулся, — что я отчаянно хотел поцеловать тебя с того самого мига, как впервые увидел.

Бэт

5 мая 1944 год

Моя дорогая Бэт,

Благодарю тебя за твое письмо. Ты даже представить себе не можешь, как же сильно я скучаю по ферме. И когда я читаю о том, что ты сажаешь, что выращиваешь, это помогает мне утолить тоску.

Для моего командира я словно колючка в боку коню. Но, думаю, я сумею его стреножить достаточно крепко для того, чтобы он таки подписал мне увольнительную и я смог вскоре вернуться домой назад в Англию. Я так нестерпимо хочу увидеть тебя.

Как только я получу отпуск, сразу приеду в Уорикшир и разыщу тебя. Не могу дождаться.

Со всей моей страстью,

Колин

Бэт перехватила из одной рукой в другую коробку, в которой лежали ее графитовые карандаши и ее драгоценный альбом для зарисовок, чтобы вытереть ладонь о юбку. Она стояла у ворот Хайбери Хаус и глазела на огромный железный дверной молоток в форме львиной головы, не решаясь постучать.

Сегодня, в свой выходной, она была в гражданской одежде. И сегодня Бэт была преисполнена решимости, наконец-то, выполнить то, приняться за что она так боялась уже несколько недель к ряду. Сегодня она будет рисовать эскизы в саду миссис Саймондс.

— Ты должна туда пойти, иначе она не поверит, что я тебе передала ее разрешение, — так сказала Стелла ей за чашкой чаю, заваренного из уже дважды спитой заварки, когда Бэт привезла очередную продуктовую доставку в господский дом в прошлый раз.

— Но я не могу туда пойти! Миссис Саймондс не захочет, чтобы ее беспокоили такие как я. Ты ж сама говорила, что она крута нравом.

— Не знаю, насколько жестка она. Никак не могу ее раскусить, честно. Она так изменилась с той поры, как только приехала в Хайбери.

— А какой она была тогда? — спросила Бэт.

— Самая что ни на есть застенчивая невеста, как ее обычно рисуют на картинках. Предоставила мистеру Саймондсу все устраивать, а сама знай на своей арфе лишь поигрывала.

— На арфе?

— Видать, тогда поигрывала. Как бы то ни было, на мужиков, что выгружали инструмент из кузова хозяйского грузовика, глядела она зорким ястребом. Думаю, она и дышать забыла, покудова арфа не очутилась в музыкальной комнате и не была настроена, да, именно так.

— Теперь, когда ты рассказала про арфу, я представить не могу, чтобы хозяйка играла на каком-нибудь другом инструменте. Она такая величественная, арфа ей впору, — призналась Бэт.

— Ну, она не всегда была такая. Помню, я тогда была кухонной горничной, а командовала нами старая кухарка Миссис Килфолд. Так вот не забыть мне вовек, как Миссис Саймондж вся прям аж извелась из-за меню для своего первого званого обеда. Миссис Килфорд едва из кухни ее не выставила, — рассказала Стелла.

— Смотря на нее сейчас, ни за что и не подумаешь, будто она когда-либо сомневалась в себе хоть немного, — сказала Бэт, на что ее приятельница лишь фыркнула слегка раздраженно.

Краем глаза Бэт заметила колыхание занавесок в одном из окон особняка и обернулась, как раз вовремя, чтобы увидать, как из того окна высунул голову какой-то любопытствующий солдатик. Она залилась краской, но все же взялась за кнокер на входной двери. Через несколько мгновений миссис Диббл отворила дверь.