Последний самурай

— Ой не могу… Аха-хах… Оно… Я сейчас умру от смеха… А-а-а… Оно разговаривает, — пытался объяснить свое веселье, но получалось у меня это с трудом.

— Кто? — спросил с подозрением Кэзухиро.

Он так обалдел от моего странного поведения, что даже забыл про нос, который, кстати, у него прилично распух. Братец убрал одну руку, второй прижал к лицу полу рубашки, но милую синеву, расплывающуюся от переносицы под глаза, я все равно смог разглядеть.

— Оно… Аха-хах… Дракон… Ой я не могу. Дракон разговаривает.

Мало того смех никак не останавливался, так еще в голову, будто назло, лезли картинки из старого мультика про красавицу, в котором по замку бегали чайники, табуретки и шкафы. Бегали и пели песни. Я представил, как вслед за драконом начнет трындеть, к примеру, стол. Или полка для обуви. И меня от этой мысли еще больше растаращило.

Я попятился к дивану, плюхнулся на него, опустив оружие. Сам буквально согнулся пополам, не в силах прекратить ржать.

— Ты что… Несвежий, что ли? — прищурился Кэзухиро, а потом подскочил ко мне и попытался рассмотреть зрачки, но тут же отхватил пистолетом по руке, которой лез к моему лицу.

— Да иди ты! — выдавил я сквозь смех. — Не слышишь, он разговаривал только что.

— Совсем умом тронулся, — на полном серьёзе сделал вывод братец. — Это обычная фигурка духа. Статуэтка. Не более того. Дай оружие, пока не поранился.

Он снова попытался дотянуться ко мне своими конечностями, но я уже более-менее приходил в себя, а потому резко лягнул Кэдзухиро ногой в голень.

— Что происходит? — из спальни выбежала матушка. Растрёпанная, испуганная, с ошалевшими глазами.

Естественно, наша с братом возня и мой дикий ржач ее разбудили.

— Твой любимый Такито-тян сошёл с ума, — огрызнулся Кэзухиро. Он снова согнулся пополам, одной рукой продолжая прижимать край рубашки к носу, а второй потирая ногу. — Сначала набросился на меня, теперь вон утверждает, что наша фамильная статуя духа с ним разговоры ведёт.

— У тебя на рубашке кровь… — родительница бросилась к братцу, пропустив мимо ушей слова про дракона. — Ну вы что… Вы… Подрались?! О-о-о… Такито, откуда у тебя это?!

Матушка, заметила, наконец, в моей руке пистолет. Она, не добежав до придурка Кэзухиро, испуганно замерла и прижала ладонь к губам.

— Вот я о том и говорю! Откуда у него это? Это безумие! Ты что, не видишь, он сошёл с ума! — возмутился братец. — Посмотри, что со мной сделал!

Кэзухиро убрал от лица край рубахи, которая и правда пропиталась кровью. Естественно, как только родительница рассмотрела физиономию старшего сына, на которой здоровенной блямбой расплющило нос, ее страдания пошли на новый круг. Правда, уже в другом формате. Сначала мы оба получили подзатыльники, потом выслушали долгую, полную глубокого смысла речь о братской любви и родственных узах.

Пистолет мне пришлось отдать. Впрочем, я и сам уже успокоился. Запал прошёл, поэтому было очевидно, ни я, ни Кэзухиро ссору продолжать не будем. По крайней мере, в данный момент.

Конечно, в присутствии матушки братец моментально изменился. Он больше не строил из себя крутого, наглого полицейского и главу семьи. Наоборот. Сделался вдруг страдальцем, оскорбленным в лучших чувствах. Что любопытно, родительница на эту историю в раз повелась. Она принялась его утешать, а меня ругала, как зачинщика драки.

— Такито, не ожидала от тебя такого! Ты же всегда спокойный, добрый был. А теперь вдруг на людей кидаешься.

— Да! — подвякнул Кэзухиро, который сидел на диване, прижимая к носу замороженные овощи. Ему их достала из холодильника родительница.

— Ага… Был… — ответил я, задумчиво рассматривая дракона.

Эта сволочь сто процентов разговаривала и башкой вертела. Гадом буду. Но слышал это и видел только я. Так получается? То есть, в демонов тут все верят, потому что они разгуливают по ночным улицам, а говорящая статуэтка сразу определила меня в психики.

В общем, через полчаса суеты и колготы удалось отвлечь родительницу приготовлением завтрака. Мне уже пора было выдвигаться на работу, Кэдзухиро пока никуда не торопился. Он раз двадцать подошел к зеркалу, рассматривая свой многострадальный нос.

Я выждал момент, когда матушка максимально была увлечена лепкой каких-то рисовых шариков, схватил его за плечо и затолкал в свою комнату.

— Слушай, невинная овца. Вопрос у нас остался нерешённый. Что с якудзами?

— Да ничего! — отбрыкнулся он, стряхивая мою руку. Хотя, надо отдать должное, смотрел на меня уже совсем с другим выражением. В его взгляде появилась настороженность. — Ошибка вышла. Недоразумение. Это мой напарник делов натворил. А решили, видимо, будто я.

— Очень замечательно. Но мне от этого не холодно, не жарко. Они дали сроку двадцать четыре часа. И часики уже тикают достаточно быстро. У тебя есть время до полудня, чтоб решить вопрос. Точно не ты? — спросил я, пристально изучая физиономию братца.

— Да не я! Не я, — ответил он, искренне глядя мне в глаза. — Не переживай. Сейчас поем и отправлюсь на встречу с нужными людьми. Все уладим.

— Хорошо, — кивнул я.

Затем похлопал Кэзухиро по плечу и вышел из комнаты, чтоб собираться на работу.