Последний самурай

По всему залу был разлит безжалостный, режущий глаза белый свет. Он слепил, точно полуденное солнце коварной пустыни, в которой затерялись солдаты Французского легиона. Сверкающий пол тоже отливал этим светом и блеском пустыни, и смотреть на него было почти невыносимо — глаза начинали слезиться.

Мы медленно шли вдоль рядов с крупами и бакалеей.

По одну сторону громоздились огромные коробки с кукурузными хлопьями и отрубями. Мы уже добрались до мюсли, как вдруг из-за угла завернула в узкий проход нам навстречу тележка. Ее толкала перед собой толстая женщина в сопровождении трех толстых ребятишек. Один малыш рыдал в пухлый кулачок, двое других яростно спорили о достоинствах хрустиков и завтраков для умниц, а женщина улыбалась.

Она не спеша двигалась по проходу, и Сибилла вдруг резко остановилась и застыла возле полки, где стояли коробки с кукурузными хлопьями. Глаза ее сверкали, точно черные угли, лицо побелело и приобрело какой-то глинистый оттенок. По ее молчанию, по остановившемуся взгляду черных глаз я понял, что эта добродушного вида толстая женщина ей знакома. И принадлежит к разряду тех людей, с кем Сибилле вовсе не хотелось бы встречаться.

Тележка, женщина и дети продвигались вперед. И тут вдруг толстуха отвела глаза от коробок с хлопьями и в них блеснула радостная искорка удивления.

Сиб! воскликнула она. Это ты?

Я оказался прав: эта женщина была знакомой Сибиллы. Стало также понятно, почему эта встреча была так неприятна Сиб. Ни один из тех, кто хорошо ее знал, не начал бы разговор со столь бессмысленного и бесцеремонного восклицания.

Сиб молча смотрела на нее.

Да я это, я! сказала женщина. Видать, сильно изменилась, с комической гримасой добавила она. Дети, тут уж ничего не поделаешь!

Малыш оторвал мокрый кулачок от лица. Маленькие свинячьи глазки уставились на коробку, где яркие разноцветные персонажи мультиков с аппетитом поедали находившийся в ней продукт.

Хочу медового монстра! взвыло дитя.

Ты уже в прошлый раз его выбирал, возразил ребенок постарше.

И тут снова разразился спор на тему достоинств и недостатков хлопьев, которые предстояло выбрать на завтрак на этой неделе.

Теперь уже двое детишек постарше рыдали в пухлые кулачки, а малыш верещал, как поросенок.

Женщина пыталась восстановить порядок, но без особого успеха.

А это и есть твой маленький сыночек? приветливо спросила она Сиб.

Сибилла по-прежнему молчала, губы ее плотно сжались.

Если эта женщина вообще была способна мыслить, в чем пока что у нас были основания сильно сомневаться, то угадать ее мысли по выражению лица было практически невозможно. По лицу Сибиллы было видно, как напряженно работает ее мысль, кружит, точно золотая рыбка в аквариуме. И вот наконец она заговорила:

Быть или не быть? — вот в чем вопрос!
Что благороднее: сносить ли гром и стрелы
Враждующей судьбы, или восстать
На море бед и кончить их борьбою?
Окончить жизнь — уснуть,
Не более! И знать, что этот сон
Окончит жизнь и тысячи ударов —
Удел живых. Такой конец достоин
Желаний жарких. Умереть, уснуть!
Но если сон виденья посетят?
Что за мечты на смертный сон слетят,
Когда стряхнем мы суету земную?..²⁶

Женщина в ужасе покосилась на свою маленькую команду, и на лице ее почти тотчас же отразилось облегчение — толстячки, совершенно очевидно, не поняли ни слова.

Что ж, у каждого из нас свой крест, весело заметила она.

Сибилла опустила сверкающий взор на банки с консервированными бобами.

А как зовут твоего маленького мальчика? осведомилась женщина.

Стивен, после секундного колебания ответила Сиб.

А он у тебя, похоже, умненький, весело заметила женщина. Нет, Фелисити! Прекрати сейчас же, Микки! Кому я говорю?

Он наделен способностью логически мыслить, сказала Сиб. А потому исключительно умен. Ведь если разобраться как следует, большинство людей нелогичны вовсе не потому, что глупы по природе своей. Просто по привычке. И вполне способны мыслить рационально, если обучить их должным образом.

Что ни делается, все к лучшему! воскликнула женщина. Знаешь, порой кажется, дела идут хуже некуда. А при этом счастье где-то близко. Совсем рядом, прямо за углом.

Или наоборот, сказала Сибилла.

Мы должны во всем видеть хорошую сторону.

Сибилла вновь промолчала.

А дети опять принялись ссориться. Женщина мягко уговаривала их перестать. Они не обращали на ее уговоры ни малейшего внимания.

Она беспомощно смотрела на них.

Сиб не сводила глаз с женщины, и во взгляде ее читалась жалость. И еще она словно задавалась вопросом: что может быть хуже жизни, заведшей эту несчастную в каньон из коробок с кукурузными хлопьями? Разве что смерть. А потом наклонилась ко мне и шепнула:

Людо, уведи-ка отсюда этого Маленького Принца.

И что дальше? спросил я.