Последний самурай

И они поехали в город, завтракать. И снова болтали о том о сем, и время от времени бизнесмен говорил, что руки у него связаны, а Ред Девлин соглашался с ним и подтверждал, что да, действительно руки у него связаны. Ровно в 9.00 бизнесмен вспомнил, что отпустил водителя на выходной. И начал громко хохотать и наговорил Реду Девлину еще целую кучу разных вещей, которых тот впоследствии толком не помнил, зато, описывая всю эту историю в «Моей самой большой ошибке», дал полную волю воображению. Затем бизнесмен позвонил своей секретарше, сказал ей, что у него пищевое отравление, и попросил отменить назначенную на сегодня деловую встречу. Потом повесил трубку и (как описано в «Моей самой большой ошибке») наговорил Реду Девлипу еще целую кучу разных вещей, от чего у последнего буквально голова пошла кругом. И все время напирал при этом на тот факт, что Ред Девлин ни хрена не смыслит в бизнесе. И Ред Девлин покорно соглашался и говорил, что да, не смыслит. И тогда бизнесмен вновь завел старую песню о том, что руки у него связаны. И Ред Девлин согласился с ним и в этом, и подтвердил: У вас связаны руки.

Они пошли погулять по городку. Раскинулся он на берегу моря, и вдоль набережной тянулась древняя полуразрушенная крепостная стена, выложенная из камня и поросшая зеленым мхом. Они вновь отправились взглянуть на поле и увидели там мамаш с маленькими детьми; затем они пошли на ленч, после чего вновь вернулись на поле и увидели, как мальчишки играют там в футбол. Тут бизнесмен сказал, что возвращаться в Лондон уже поздно. Ред Девлин согласился, подтвердил, что да, возвращаться в Лондон уже поздно. И поскольку возвращаться было в любом случае уже поздно, бизнесмен принял неожиданное и благородное решение — отказаться от идеи построить на поле супермаркет. Хоть и понимал, что поступает как последний дурак. Мало того, он решил вложить деньги, чтобы благоустроить этот объект: построить новые ворота, сделать скамеечки на трибунах, беговые дорожки, а для малышей — качели. И позже этот человек встречался с Редом Девлином, они выпивали и говорили о маленьком городке в Уэльсе, с которым было связано столько приятных воспоминаний.

Мне вспомнилась эта история и еще несколько историй знакомств Реда Девлина с самыми разными людьми, среди которых было немало отъявленных мерзавцев. Была там одна история, о которой мало кто знал. Впоследствии всплыло лишь несколько деталей, после того, как нового знакомца Девлина нашли в канале в Бангкоке с перерезанным горлом. Была еще одна история, о человеке, владевшем ковровой фабрикой в Пакистане. Он ужасно гордился качеством производимых там ковров, но при этом ему приходилось использовать на фабрике детский труд. Он страшно жалел этих малюток, но другого выхода у него просто не было, потому что только дети способны произвести столь тонкую работу. И он тоже частенько поговаривал о том, что он всего лишь простой бизнесмен, что руки у него просто связаны. И в один прекрасный день он тоже вдруг отказался от своего бизнеса, которым занимался всю свою жизнь.

Я доел последний чипе и только тут придумал, что сказать. Я сказал: Допустим, человек совершает какой-то ужасный поступок, лишь потому, что все остальные поступают в точности так же. Ну если не все, то значительная часть. А потом вдруг перестает, невзирая на то что все остальные вокруг продолжают заниматься тем же. Может, это просто опасно и глупо — останавливаться? Или же, напротив — то поступок истинного праведника?

Он сказал: Может быть.

Я сказал: Но если так, то почему вы отказывались замечать это прежде? Или же просто не могли, даже если бы очень захотели?

Я подумал... Я не знал, что сказать дальше. Как-то стеснялся упоминать о тех безумных вещах, которые начинали вытворять люди, поговорив с Редом Девлином.

Ред Девлин молчал. Посмотрел на меня, потом на двух прохожих, с которыми мы поравнялись, потом и вовсе уставился в землю.

А затем, после паузы, сказал

Да мне всего-то и стоило, что рот открыть.

Он сказал

Знаешь, я тоже думал об этом, когда сидел в тюрьме. Думал, что надо поскорей оттуда выбираться, иначе...

Он помолчал еще какое-то время, затем добавил

А потом, когда я вышел, вдруг увидел: все только и ждут от меня...

Он снова умолк и резко остановился. Потом посмотрел на меня и сказал:

Сезам, откройся!

Что? спросил я.

Он повторил: Сезам, откройся. Я вернулся к людям, чтобы наконец сказать им — пусть откроют волшебную дверь. Людям, которые делают то, что привыкли, лишь потому, что и другие занимаются тем же самым. Всем приходится заниматься тем же самым. Потому что все только и делают, что ждут: вот сейчас придет человек и скажет: Сезам, откройся. А ведь это такая вещь, которую не может сказать кто попало. Вот поэтому-то я здесь, говорю им, и они перестают делать страшные вещи.

Я сказал: Вроде бы вы только что говорили, что это всего лишь возможно?

Он спросил: Что именно? Что люди способны на какой-то поступок, лишь услышав волшебные слова? Или способны на это без волшебных слов, осознав промысел Божий?