Последний секрет

Мысль – это электричество и химия, подобно тому как свет корпускулярный и волновой.

В игру вступает нейромедиатор глутамат. Под его воздействием соседний нейрон тоже приобретает проводимость в 30 милливольт.

Глутамат действует как возбудитель, но его действие уравновешено другим нейромедиатором, ГАМК (гамма-аминомасляная кислота), действующим как ингибитор. От тончайшего равновесия между электричеством и возбуждающими и ингибирующими химическими соединениями рождаются мысли. Из сотни миллиардов нейронов в мозгу Исидора Каценберга тридцать пять миллиардов задействованы в решении загадки. Он разом перестает думать о чем-либо еще. Мозг потребляет столько энергии, что белеют и слегка немеют кончики пальцев на руках и на ногах.

Внезапно его осеняет.

– Одиссей отвечает: «Я буду изжарен», – произносит Исидор.

Потом он объясняет:

– Циклоп в замешательстве, ведь если Одиссей сказал правду, то его надо сварить, значит, на сковороду он не попадет. Получается, он соврал. Но ложь влечет жарку. Не сумев выйти из этой дилеммы, Циклоп не находит возможности привести в действие приговор. Одиссей спасен.

142

Прочувственная церемония под музыку из оперы Верди.

Жан-Луи Мартен пожелал непосредственно присутствовать при операции. Вместе с кроватью, всеми приборами и проводами его перемещают в операционную. У его изголовья снова установлен громоздкий, накрытый белой тканью комод.

«Довольно с меня видеокамер, желаю все видеть собственным глазом».

Исидор, небрежно прикрытый синим халатом, прикреплен к операционному столу. Доктор Черниенко начинает брить ему и без того обстриженную голову. При помощи фломастера она наносит точки, в которых будет вводить в мозг журналиста зонд.

Ты обозвал меня Циклопом, думает Жан-Луи Мартен. Сейчас ты познакомишься с силой Улисса. Он всадит тебе в лоб рогатину.

Он вспоминает день, когда этой же операции подвергся Сэмми.

Разница в том, что этот Исидор Каценберг не проявляет никакого энтузиазма. Все пациенты больницы мечтают об операции, я все приготовил для запуска второй «ракеты», и только он один не желает этого вознаграждения. Такова жизнь. Достаточно чего-то не захотеть, чтобы вам поднесли это на блюдечке…

Здесь же Лукреция, привязанная к стулу, с заклеенным лейкопластырем ртом, чтобы не болтала.

Они любовники, гадает Жан-Луи Мартен. Что ж, после операции никакая женщина не сможет доставить ему удовольствие, сравнимое с «Последним секретом». По моему сигналу у него в голове взорвется бомба.

Жан-Луи Мартен не лежит, а сидит, подпертый приподнятой половинкой койки. Так ему лучше видно происходящее.

Лукреция извивается в своих путах.

А что, хороша. И как подвижна. Возможно, операция на ней получилась бы вдохновеннее. Согласно древнегреческим мифам, бог, отправленный Зевсом с заданием узнать, кем лучше быть, женщиной или мужчиной, провел по дню в мужской и в женской шкуре. Возвратившись, он доложил, что предпочел бы быть женщиной, ибо она получает в девять раз больше удовольствия, чем мужчина.

Жан-Луи Мартен решает, что следующей подопытной свинкой будет дама.

Почему не Лукреция, собственно? Увидев, до чего счастлив будет ее спутник после операции, она, вероятно, тоже пожелает вкусить этого абсолюта.

Наташа подает матери хирургические инструменты. Она надевает Исидору на голову конструкцию из обручей, образующую утыканную винтами стальную корону.

После этого доктор Черниенко обрабатывает подлежащий вскрытию участок кожи анестезирующим средством. Включение электробура. Приближение сверла. Исидор закрывает глаза.

143

Ни о чем не думать, думает он.

144

Внезапно раздается пронзительный сигнал тревоги. Несанкционированное проникновение в клинику.

Мигают красные тревожные лампочки. Доктор Черниенко застывает в нерешительности.