Последний секрет

До него вдруг дошло, что кара, уже постигшая Умберто Росси, вышла похуже смерти. Он превратился в мусор, стыдящийся самого себя и мучающийся каждое мгновение своего жалкого существования.

Я больше не держу на него зла. Алкоголизм перевешивает скорбностью даже синдром «запертого человека». У меня по крайней мере уцелела голова, сохранилась воля и способность ее выразить. Я могу мыслить, я не лишился достоинства. Я – достойное существо.

Он видел все больше.

Он долго обдумывал, что значит «достойное существо».

Афина, помоги: что предприняло бы в моем положении достойное существо?

Ответ был получен.

Хорошо, я его прощаю, думалось ему.

Но этого было мало, новое представление о самом себе требовало большего.

Как превзойти «достойное существо»?

Запущенный механизм добродетели уже не мог остановиться.

Что сделал бы настоящий «шикарный тип»?

Он бы не довольствовался простым прощением. Он пошел бы дальше. Он бы… ой, не иначе ему было страшно сформулировать эту мысль. Он бы спас того, кто причинил ему зло.

Нет. Вот это мне не под силу. Это перебор.

Он стал думать о Финчере, над его фразой «вы меня изумляете». Он был доволен производимым на врача впечатлением. Но надо было идти дальше. Усиливать впечатление. Простить. И… спасти своего худшего врага. Вот это будет изумление так изумление!

«Если тебе причинили зло, сядь на берегу реки и дождись, когда по ней проплывет труп твоего врага», – учил Лао-цзы. «Но если тот еще жив, не дай ему утонуть», – дополнил китайца Мартен.

В голове у него был беспорядок, сознание Афины сливалось с его собственным.

«Спасение Умберто Росси доказало бы мою способность укротить гнев, чувство мести, злые побуждения. Я стал бы хозяином самому себе, это прощение сделало бы меня владыкой собственной судьбы», – мыслеписал он.

Жан-Луи Мартен завел речь об Умберто Росси с Финчером.

«Надо бы найти ему работу. Как-никак он был хорошим нейрохирургом. На него обрушились беды, он утратил достоинство, разум. Возможно, он терзается угрызениями совести. Прошу вас, сделайте что-нибудь для него, Сэмюэл».

Сэмюэл Финчер не стал копаться в причинах этой просьбы, он просто понял, что она важна.

Отныне, сбросив тяжесть жажды мести, Жан-Луи Мартен, считавший себя теперь «шикарным типом», решил заделаться исследователем человеческого сознания. Одержав победу на территории эмоций, он возжелал поразить Финчера, побив того на его собственной территории – в области знаний о прекраснейшей и тончайшей жемчужине природы, человеческой мысли.

48

Надсадный рев.

Сотрудник службы безопасности, попытавшийся оттеснить непрошеных гостей, получает палкой по лбу. Сжатые кулаки. Вопли. Проклятия. Отрыжка.

Сбежавшаяся охрана CIEL пробует остановить вторжение.

– «Стражи добродетели», говорите?

Жером Бержерак выглядит безмятежным. Он мажет маслом тост и водружает сверху толстый ломоть копченой лососины.

– По большей части это студенты юридического факультета из Ниццы, выходцы из приличных семей.

Миллиардер подливает в бокалы шампанское.

– Они нас не выносят, потому что мы делаем все то, на что им самим не хватает духу. Их главарь носит прозвище Deus Irae, Гнев Божий. Это склонный к мистицизму субъект, регулярно бывающий в испанском Толедо и занимающийся там самобичеванием на шествиях кающихся грешников в черных мантиях. Представьте себе, это происходит в наши дни. Но это еще не самое худшее. Уверен, он попотчует нас своей высокоморальной речью.

Какой-то верзила и впрямь залезает на стол, все сбрасывает оттуда на пол и требует тишины.

– VADE RETRO SATANAS! – кричит он, грозя кулаком Мише.

Того держит в углу целый отряд охранников.

– Я овчарка, кусающая вас, заблудших, за ноги. Возвращайтесь в овчарню, бараны! – надрывается Deus Irae. – Здесь вам грозит погибель. Удовольствие не может служить целью жизни! Единственная цель жизни – добродетель. А мы – Стражи добродетели.

– Заткнись и убирайся! Каждый делает то, что ему нравится, – откликается кто-то из гостей.

– Я пришел предостеречь вас о страшной опасности. Вы должны быть мне благодарны. Я предпочел бы не находиться здесь, но меня привел долг.

– Похоже, у шести процентов населения не происходит синтеза нейромедиаторов удовольствия. Виновата нехватка допамина и норадреналина, – объясняет со вздохом Исидор.

Трибун добродетели выступает неспешно, как учитель, обращающийся к нерадивым школярам.

– Первый тревожный звонок для повинных в грехе сладострастия – СПИД.

Он тычет пальцем в обнявшуюся пару.

– Второе предупреждение тем, кто грешит чревоугодием, – коровье бешенство.

Он сбрасывает со стола блюдо с соусом.

– Скоро последуют и другие. Страшитесь Божьего гнева!