Последний секрет на троих

– Вы оторвали листок на численнике, а там?

– А там совет по чистке мельхиоровых вилок. Они – вилки эти – достались мне от матери. И одна морока с ними. Даже просто лежат и темнеют, что ты будешь с ними делать. И ни одной содой не возьмешь. А тут отрываю листок, а там этот совет. Там уксус надо, еще какую-то бяку, все вместе соединить, воды добавить, перемешать и вилки туда поместить. И ведь засияли они! – легонько шлепнула по столу ладошками Есения Семеновна.

– А листок не сохранился? – и чтобы не обидеть старую женщину, Соня поспешила объясниться, немного приврав: – У меня ведь целый комплект мельхиоровых столовых приборов. Тоня подарила. И тоже не знаю, чем чистить.

– Как же не сохранился? Я такие вещи не выбрасываю. Разве все упомнишь, что туда надо добавлять.

Мотнув длинным подолом синей трикотажной юбки, Есения Семеновна прошла к высокому старомодному комоду. Выдвинула средний ящик, вытащила жестяную коробку. Принесла к столу. Открыла крышку и зашуршала листочками из численника. Их было немало. Но она точно знала, что искать. Нашла нужный очень быстро.

– На. Читай. Можешь переписать, – положила Есения Семеновна на стол перед ней листок.

– А можно я сфотографирую?

– Да как хочешь.

Соня сфотографировала совет по уходу за мельхиоровой посудой. Перевернула листок, взгляд ее уткнулся в дату.

– Есения Семеновна, это точно тот день, когда вы видели моего жениха у забора Тонечки? – постучала она ноготком по жирным черным цифрам на календарном листочке.

– Да. Точно. Точнее не бывает. Вечером я его оторвала, толком не вникла. Положила на подоконник. Вот тут вот прямо, – ее ладонь легла между цветочными горшками с фиалками. – Утром уж дочитала и прибрала.

– Но здесь другая дата, Есения Семеновна. – Соня сфотографировала еще и число. – Это дата, когда горел дом Кулаковых, а не Тонин. Может быть, вы и видели той ночью кого-то, предположительно моего жениха, возле Тониной изгороди, но этот кто-то ее не убивал той ночью.

Замахав на нее руками, словно пытаясь отогнать подальше, Есения Семеновна без сил опустилась на табуретку и через минуту расплакалась.

– Что я наделала-то, старая дура?! – всхлипывала она. – Оговорила честного человека. В блуд ввела Дениску.

Дениска – это майор Николаев, как поняла Соня.

– Вот, спасибо тебе, девочка, что разобралась-то… Ох, чуть грех на душу не взяла… – все плакала и плакала Есения Семеновна. – Позвони, позвони Дениске-то, сообщи ему, что ни при чем твой жених! Не убивал он Тонечку и дом ее не жег.

Но этот человек мог видеть что-то, что произошло по соседству – в старом доме Кулаковых. Именно в ту ночь там произошла трагедия. Но кто бы это ни был, это не мог быть Мелихов. Он рыбачил. И спал в одной палатке с Настей Якушевой. И впервые Соня подумала о его измене без боли, даже почувствовала облегчение.

У Мелихова было стопроцентное алиби. Значит, он ни при чем.

Глава 16

Конев слушал Николаева минут пятнадцать, сидя за своим рабочим столом в ненавистном узком кабинете с одним окном. Майор расположился на стуле у двери. И было видно, что и ему неуютно в этом помещении. И он все время с опаской поглядывал на дверь. Если бы кто-то вошел, обязательно задел бы дверью его правое колено.

Конев знал, что никто в это время войти не может. Дима Новиков был отправлен с поручением. Больше некому. Таков был установленный порядок. Но говорить об этом майору он не стал. Пусть понервничает. Хотя бы потому, что нарушил правила субординации, явившись к нему с неприятными вопросами.

– То есть вами совершенно точно установлено, что спустя какое-то время…

– Через пять минут, – перебил его Николаев.

– Хорошо, через пять минут после того, как Станислав Кулаков проехал КПП поселка Затопье, один из охранников позвонил по телефону, который принадлежит Давыдову Илье Федоровичу. Я все правильно понял?

– Так точно, товарищ подполковник. – Николаев нехотя поднялся.

– Сидите, сидите, майор, – снисходительно махнул в его сторону ладонью Конев.

Николаев послушно опустился, но при этом чуть сдвинул влево стул. Теперь его правое колено становилось неуязвимым, войди кто в кабинет Конева.

– И почему вас это так насторожило? Ну, позвонил и позвонил.

– Охранник Ломов сразу повел себя подозрительно. Он открестился от звонка. Сказал, что набрал ошибочно. Но при этом проговорил с абонентом несколько минут.

– И что в этом странного?

– Если человек ошибочно набирает номер, он не будет говорить почти четыре минуты. Извинится. Ну максимум выяснит, кому дозвонился. А здесь…

– И такое бывает, майор. Мало ли… Парень на смене скучает. Позвонил – ошибся, попал к незнакомому, поболтал просто так. Лично я не вижу в этом ничего странного. И уж тем более противозаконного. А вот то, что вы пробивали мой номер… – Конев неприятно ухмыльнулся.

– Прошу прощения. Это было вызвано необходимостью. И так вышло, что…

– Ладно, проехали, – перебил его Конев. – Но то, что нашли странный звонок, похвально. Кто же так отличился? Ты, майор, или Уткин?

По вильнувшему в сторону взгляду, он понял, что ни тот, ни другой. Оба прошляпили.

– И кто же такой глазастый?