Последний секрет Парацельса

– Правда, не все сразу, но принес большую сумму – двадцать тысяч. Сказал, что остальное тоже скоро вернет.

– И что, неужели вернул?

– Да нет, – покачала головой Антонина. – Не успел.

– А когда приходил, не подскажете?

– Чуть меньше полугода назад, – ответила женщина не сразу, очевидно, мысленно подсчитывая время.

– Значит, раньше он приходил часто, а потом вернул деньги и пропал на полгода? – уточнил майор.

– Получается, что так, – кивнула Антонина, кажется, и сама удивившись этому факту. Видимо, раньше ей в голову не приходило задуматься. Оно и понятно: не беспокоит муженек – и слава богу.

– А вы не спрашивали, откуда такие деньги у человека, не имеющего жилья? – задал следующий вопрос Карпухин.

– Спрашивала, а как же! Но он что-то неопределенное пробурчал. Я говорю: «Пристукнул, что ли, кого?» А он разобиделся, отвечает: «Не боись, все законно, деньги мои!» Честно говоря, не думаю, чтобы мой Сергей кого-то убил, не такой он человек! Одно дело выпивать, даже дебоши устраивать, а другое… А он что, все-таки?..

– Нет, не волнуйтесь, – поспешил успокоить Антонину майор. – Ни о чем таком нам не известно. А вы, случайно, не подскажете, где Сергей обретался с тех пор, как комнату потерял?

– Да он постоянно менял место обитания. Насколько я знаю, иногда жил в приюте, где-то в районе улицы Кораблестроителей.

Карпухин записал это в своем блокноте. Это была просто старая привычка, потому что на самом деле майор не нуждался ни в каких «склерозниках»: его исключительной памяти могли бы позавидовать молодые. Услышав или увидев что-то единожды, Карпухин уже никогда не забывал. Это был и дар, и проклятье.

– И последний вопрос, Антонина Петровна, – сказал он, пряча блокнот в задний карман брюк. – Ваш муж сидел когда-нибудь?

– Сидел? В смысле – в тюрьме? Нет, что вы! Сергей никогда не имел проблем с законом… ну, если, конечно, не считать его образа жизни.

– А татуировки у него имелись? Может, сам нанес, по молодости?

– Татуировки? Да бог с вами, Сергей такими вещами никогда не баловался! Не было у него никаких татуировок, это я вам точно говорю… А что, может, и не Сергей это вовсе? – спросила вдруг Антонина. – Если на том мужике татуировки обнаружились, то… Как вы считаете?

В голосе женщины Карпухину послышалась робкая надежда. Это показалось ему странным. Муж и жена прожили врозь много лет, вроде бы их ничего не должно связывать. Полетаев пил, вел себя отвратительно, дебоширил, и она, по ее же собственным словам, почувствовала огромное облегчение, когда удалось наконец выпихнуть супруга из квартиры. И все же, похоже, Антонина Полетаева и в самом деле не желала зла Сергею и его смерть сильно ее расстроила.

Странные все же бывают люди, подумал майор, прощаясь с ней на пороге.

Павел отнюдь не испытывал восторга по поводу поручения Андрея. В силу своей специальности ему приходилось общаться с разными людьми, многие из которых не вызывали симпатии, а некоторые даже откровенно пугали. Тем не менее с отбросами общества Павлу встречаться доводилось редко, учитывая тот факт, что он предпочитал передвигаться по городу на собственном автомобиле, в общественный транспорт заходил редко и посещал лишь определенные заведения общепита, к которым людям, подобным Ракитину, не подойти за версту.

Однако же дело есть дело, поэтому Павел не стал спорить, когда Андрей попросил его поговорить с приятелями Ракитина. Кобзев предвидел, что разговор получится нелегкий, продолжительный и малопродуктивный, потому что даже и не надеялся застать кого-то из этих людей трезвыми.

Предусмотрительно оставив свою «Вольво» за пару кварталов до ночлежки, Павел прошелся пешком. Единственный на весь огромный город приличный приют располагался в бывшем индустриальном центре, в ныне заброшенном районе, где простаивали заводы-гиганты, при советской власти знаменитые на всю страну. Большинство зданий вообще не функционировало, в некоторых располагались торговые точки, маленькие фирмы или сдавались помещения под офисы и склады. И среди всего этого «великолепия» находилось небольшое двухэтажное здание из красного кирпича. К удивлению Павла, оно, единственное из всего окружения, было прилично отремонтировано. Новые двери, на окнах – симпатичные шторы, за оградой – несколько столов для домино, столик для пинг-понга и беседка, где на лавочке сидел пожилой мужчина в лохмотьях, курил дурно пахнущую сигарету и читал позавчерашний выпуск «Комсомольской правды».

– Чем могу помочь? – раздался звонкий приветливый голос с сильным акцентом, едва Кобзев толкнул ворота и вошел во дворик.

Очевидно, женщина увидела его из окна и поспешила выйти. В ее глазах Павел прочел удивление: внешне он никак не походил на обычных посетителей ночлежки.

– Меня зовут Полин Драммонд, – улыбнувшись немного встревоженно, представилась женщина. – А вы…

Павел представился. Он старался говорить медленно, чтобы собеседница поняла его. По акценту Кобзев определил, что она, скорее всего, американка. Женщина подтвердила его догадку.