Последний секрет Парацельса

– В вашей конторе никогда не слыхали про отчетность? – продолжал он. – Что значит «видимо»? Где документы?

– Да есть документы… наверное, – не слишком уверенно пробормотал санитар, напуганный напором патологоанатома. – Что вы на меня-то набрасываетесь? Мое дело маленькое – принял, погрузил, оприходовал. Это врачи бумагами занимаются, знаете ли, а у меня все четко: вот под этим номером должен был лежать ваш Полетаев, но его нет. На нет, как говорится, и суда нет!

– Хорошо, что ты про суд вспомнил, – спокойным тоном, в котором тем не менее ясно читалась угроза, заметил Кадреску. – Если окажется, что тело пропало, а потом объявятся родственники или другие заинтересованные лица, процесса вашей больнице не избежать!

Теперь уже нервно заерзала я: совсем недавно моя больница уже попала в центр громкого уголовного дела, до сих пор еще некоторые коллеги смотрят на меня косо. Они считали, что не следовало поднимать шум из-за происшествия с подменой эндопротезов, все можно было решить миром, не вынося, так сказать, сор из избы. А теперь получалось, что я снова могла стать инициатором скандала из-за пропажи тела из морга! Этого мне совсем не хотелось. Я не желала подставлять хорошего человека, заведующего патологией, который пошел мне навстречу и выдал разрешение на имя Леонида. Кроме того, я ведь пригласила Кадреску по собственной инициативе, даже не поставив в известность Шилова, которого это непосредственно касалось.

Каким-то невероятным образом поймав мой умоляющий взгляд (ведь он, следуя своей привычке, по-прежнему смотрел мимо меня), Леонид сбавил обороты.

– Ты можешь поискать документы о выдаче тела? – спросил он у санитара, смягчившись.

– Да вот ищу же я! – развел руками парень, разгребая страшный беспорядок на столе. – Вы же знаете, что тут у нас произошло?

Разумеется, он имел в виду нападение на Багдасаряна, поэтому мы с Леонидом кивнули почти одновременно.

– У Армена Вартановича всегда все в порядке, – продолжал ворчать санитар. – Но ведь есть и другие, вы меня понимаете?

– А можно узнать, проводил ли он уже вскрытие пациента или нет? – поинтересовалась я.

– Ну, раз документов нет, значит… Хотя погодите! Когда он должен был этим заниматься?

– Очевидно, вчера, – ответила я. – Или же вообще еще не приступал.

– Вчера дежурил Лавров, – потерев переносицу, проговорил санитар. – Может, он в курсе?

– А мы можем с этим Лавровым как-то связаться? – спросил Леонид.

– У меня есть его мобильный номер. Сейчас…

Кадреску записал цифры на свою «Нокию».

– Простите, – вздохнула я, когда мы покинули морг.

– За что? – удивился патологоанатом. – Вы все сделали правильно: если бы не вы, пропажу тела вообще никто бы не заметил до того момента, как его востребуют родственники, а это, как мы оба с вами понимаем, было бы весьма нежелательно для больницы!

– Да уж, – согласилась я, представив, как люди ломятся в кабинет заведующего патологией, пытаясь выяснить, куда делся мертвый Полетаев, и угрожая судебным разбирательством. – Хотя, с другой стороны, вряд ли кто-то обратился бы за телом. Олег пытался найти близких Полетаева, но тот сам утверждал, что таковых не имеется!

– Значит, вы поступили вдвойне правильно, Агния, – отозвался Кадреску. – Если у человека нет никого, кто вступился бы за его интересы, пусть даже и после смерти, эту миссию взяли на себя вы. Никто не должен умирать в одиночестве.

Я с удивлением посмотрела на Леонида. Он никогда не казался мне человеком, способным на сочувствие. Очевидно, я ошибалась, хотя лицо патологоанатома по-прежнему сохраняло каменное выражение, несмотря на сказанные им слова. Странный все-таки человек этот Кадреску! Мои мысли вернулись к покойному, и я подумала, что страшно, наверное, умереть вот так, когда ты никому на свете не нужен. Никто не хватится, не станет обзванивать больницы и морги в надежде получить хоть какую-то информацию. И пусть, возможно, этот гражданин Полетаев сам виноват в том, что лишился семьи и друзей, он все же не заслуживал такого конца. Невольно пришла на ум цитата из книги Филдинг о Бриджит Джонс: «…я умру в одиночестве, и тело мое будут рвать на части бездомные собаки…»

– Не волнуйтесь, Агния, – говорил между тем Леонид. – Я свяжусь с этим Лавровым и все выясню. Если он ничего не сможет мне сказать, то я поговорю с вашим Самойловым. Дело плохо пахнет, я такое за версту чую, так что просто расслабьтесь и предоставьте его мне, ладно?

Я вздохнула с облегчением. Кадреску абсолютно надежен в том, что касается ответственного отношения к делу. Во время нашего общения он показал себя с самой лучшей стороны.

– А вашему будущему мужу пока не обязательно что-либо знать, – добавил патологоанатом. Я вспыхнула до корней волос. Значит, и он в курсе? Интересно, чьих рук, вернее, языка это дело – Вики или самого Лицкявичуса?